Читать книгу - "Лунатик - Ларс Кеплер"

тюрьмы Крунуберг вместе с дежурным.

Днём двери камер остаются незапертыми. Зону, предназначенную только для персонала, обозначает лишь красная линия на полу.

Они проходят мимо комнаты отдыха. Там седовласый консультант из выездной группы по борьбе с наркоманией разговаривает с худой женщиной, которая царапает себе предплечья.

Энн-Шарлотта Ольссон задержана по подозрению в преступлениях, связанных с наркотиками, сбытом краденого, незаконном обороте оружия и нарушении закона, регулирующего обращение с легковоспламеняющимися и взрывчатыми веществами.

Среди руин фермы в Рикеби, всё ещё продолжается судебная экспертиза.

У Йоны до сих пор звенит в ушах после взрыва. Словно шум ветра, дующего сквозь деревья в лесу, преследует его, куда бы он ни шёл.

Пек был в сознании, когда его вертолётом доставили в больницу. Состояние остаётся тяжёлым, но стабильным. Грегори отстранили от исполнения служебных обязанностей, Специальная прокуратура начала проверку.

Первые три полицейские машины прибыли на место происшествия через десять минут после взрыва. Ещё через десять минут двор и дорога к ферме уже были забиты машинами скорой помощи. Их синие проблесковые маячки освещали поля и голые деревья, выхватывали из темноты усиливающийся снегопад.

Пожар потушили. За детьми присматривали две сотрудницы, пока они ждали приезда работников социальной службы.

Пока они идут по коридору, тюремный надзиратель говорит Йоне, что здесь, в этом крыле, они стараются создать как можно более гуманную атмосферу.

— Я не утверждаю, что тут одни ангелы, — говорит он, — но почти всех этих женщин мужчины либо принуждали к преступлениям и наркотикам, либо угрожали им, оскорбляли, насиловали.

Где‑то кто‑то печёт булочки, и в воздухе стоит сладкий запах корицы и карамельного сахара.

Выломав входную дверь, Йона вошёл в то, что осталось от фермерского дома, и обнаружил Энн-Шарлотту, дремлющей на диване перед телевизором.

Она высокая, пышногрудая, в очках, с короткими светлыми волосами. На ней розовые велюровые брюки и футболка с Тейлор Свифт.

На столе перед ней лежала упаковка оксикодона, а рядом — пустая пластиковая ванночка из‑под мороженого с лежащей рядом ложкой.

— Он правда это сделал, да? — пробормотала она, не в силах полностью открыть глаза. — Я уже начала думать, что это одни разговоры…

Офицер останавливается у двери и громко стучит.

— Лотта, к вам посетитель, — говорит он, чуть приоткрывая дверь. — Можно войти?

Она сидит на узкой кровати в зелёном тюремном спортивном костюме и тапочках.

У Лотты вокруг рта воспалённая сыпь. Очки грязные. Брови выщипаны в тонкие ниточки.

В маленькой комнате пахнет затхлым кофе и кремом для рук.

— Мне жаль, что я пришёл с плохими новостями, — говорит Йона, делая шаг вперёд. — Экспертиза подтвердила, что Оке Берг погиб в результате взрыва на вашей ферме. Примите мои соболезнования.

— Бац, — безжизненно произносит она.

Она берёт со стола пластиковую банку, открывает золотистую крышку и засовывает пакетик снюса под верхнюю губу.

— С этого момента я буду записывать наш разговор, — продолжает Йона, доставая телефон.

— Оке был помешан на теориях заговора, — говорит она, уставившись в стену. — Это дьявольски удобно, особенно для мужиков… понимаете? Так ведь не вы виноваты, что жизнь пошла под откос. Вы победитель, вы умный, вы единственный по‑настоящему видите, что творится в мире, но раз всё настроено против вас, то и смысла стараться нет.

— Энн-Шарлотта, вас держат здесь по подозрению в целом ряде преступлений, — начинает Йона. — Но я пришёл поговорить о…

— Не знаю, откуда он взял, что социальные службы якобы пытаются забрать детей и продать их, но он бредил этим, — перебивает она. — Он вдруг занял твёрдую позицию, решил, что готов умереть ради детей, хотя годами почти не обращал на них внимания.

— Я понимаю, это много информации, но…

— А правда в том, что социальным службам дьявольски тяжело забрать у тебя детей, даже если ты сама этого хочешь, — говорит она и тихо отрыгивает. — На нас были сотни заявлений, бесконечные тревожные звонки, они провели миллионы проверок… Но я, в общем‑то, и сама знаю, что не мама года. У меня больная спина, я глотаю таблетки, дети не ходят в школу. Даже судебные приставы сдались. Больше и взять у нас нечего…

— Послушайте, — перебивает её Йона. — Свидетель видел вас в кемпинге Бредэнг ранним утром двадцать шестого ноября.

Веки у неё дрожат.

— Меня?

— Да.

Тонкие губы Лотты кривятся в перекошенной улыбке.

— Ладно, только… меня там никогда не было. Я вообще не знала, что он существует… С какой стати я должна носиться по какому‑то паршивому кемпингу, когда у меня дома собственный двор, забитый хламом?

— Мы нашли вашу ДНК.

— В кемпинге?

— Да. Ваш волос.

— Один из моих? — Она машинально потирает затылок.

— Когда вы так коротко подстриглись?

— Прошлой весной.

— Насколько коротко?

— Ещё короче, — говорит она, проводя рукой по голове. — Я несколько раз продавала их одному типу на Сторгатан. Он делает парики.

— Вы продавали свои волосы?

— Никогда не думали об этом, да? — отвечает она с ухмылкой.

— Нет.

— То есть вы убили моего мужика и разнесли ферму в щепки из‑за какого‑то чёртового парика?

— Прокурор возьмёт на себя предварительное расследование преступлений, связанных с наркотиками, оружием и…

— Это всё Оке.

— Хорошо.

— Если вы собираетесь его запереть, вам решётки пожёстче понадобятся, — говорит она, откидываясь назад.

Йона выходит из комнаты и идёт обратно по коридору. Сладкий запах булочек исчез; теперь он чувствует только тяжёлый запах канализации.

Из‑за одной из стальных дверей раздаётся женский крик.

Он знает, что им придётся выследить человека, который купил парик. Но прежде всего Йоне нужно вернуться в «Лабораторию сна» к Эрику Марии Барку и уговорить Хьюго Санда согласиться ещё на один сеанс гипноза. Подросток наверняка видел не только светлые волосы и блестящее пальто.

Когда Йона покидает тюрьму, в голове у него крутится лишь одна мысль. Ему кажется, что он наконец‑то начинает видеть закономерность среди жертв. Все они мужчины, вступившие на рискованный сексуальный путь.

Глава 43.

Почти полночь. Небо мутно‑чёрное, и в свете уличных фонарей мерцающие снежные хлопья будто пульсируют в воздухе.

Хьюго засовывает руки под мышки, пытаясь согреть их, подходя к двери на улице Йенни Линд. Он дрожит от холода, входит в подъезд и отряхивает мокрый снег с волос.

Потом поднимается по лестнице и