Читать книгу - "Лунатик - Ларс Кеплер"

вперёд широкими изгибами, словно текучая эластичная лента.

С одной стороны дороги возвышаются три огромных силоса с кроваво‑красными граффити — словно обломки старой пограничной крепости.

Потом пейзаж становится всё более сельским. Леса, поля и тёмные озёра заполняют древние трещины в земле.

Йона съезжает с магистрали на трассу 280 и по всё более узким дорогам направляется к месту встречи.

На противоположной стороне трёхстороннего перекрёстка он замечает полицейскую машину, перегородившую дорогу в Рикебю.

Он подъезжает и останавливается.

Двое полицейских в штатском ждут его, сгорбившись от холода. Изо рта у них вырываются облачка пара.

Йона выходит из машины и подходит.

— Грегори, — представляется старший.

— Пек, — произносит второй. — Вообще‑то, я Питер, но вы поняли.

Грегори — коренастый мужчина лет сорока. Глаза у него выглядят воспалёнными за стальными очками, на нём чёрные джинсы и коричневая кожаная куртка. Пек младше, около тридцати, с рубцами от прыщей на щеках и выдающимися передними зубами. На нём зелёная толстовка с капюшоном под синей ветровкой и тёмно‑синие спортивные брюки с накладными карманами.

Йона объясняет им ситуацию, умышленно не упоминая, что предпочёл бы поддержку «Национального тактического подразделения» и «Группы дронов».

— Короче, мы здесь, чтобы вызвать Энн‑Шарлотту Ольссон на допрос, — подытоживает он. — Её связывают с четырьмя убийствами. Есть реальный риск, что она не захочет прийти добровольно...

— Тогда нам придётся попросить вежливо, — говорит Грегори.

— Её муж, Оке Берг, тоже может быть дома. У них двое маленьких детей...

— Мы знаем эту семью, — перебивает его Грегори. — Её родня здесь всегда жила. Они ругаются с соседями, вечно мутят что‑то. Мелкое мошенничество, фальшивые тролли‑аккаунты, аферы с пособиями, ремонт угнанных машин... У них есть человек на заводе по промышленной покраске. Они, конечно, смутьяны, но не опасные.

— Оружие есть? — спрашивает Йона.

— Зарегистрированного — нет. Но почти уверен, пара дробовиков, где‑то валяется.

— Они кого‑нибудь из вас узнают?

— Сомневаюсь, — отвечает Грегори.

— Мы пройдём туда и попросим Энн‑Шарлотту поехать с нами в Норртелье для допроса. И всё — говорит Йона. — Держимся спокойно, без лишнего шума и, по возможности, без задержаний. Но если придётся действовать жёстче, так тому и быть.

— Ладно, — бормочет Пек.

— И, если дело дойдёт до опасной ситуации, ваша безопасность — превыше всего, — продолжает Йона. — Отходите и ждите подкрепления. Без оружия, если нет крайней необходимости.

— Мы тут довольно далеко от стокгольмских трущоб, — усмехается Грегори, поправляя очки.

— Какое у вас табельное? «Зиг‑Зауэр»? — спрашивает Йона.

— Ага, — кивает Грегори.

— У меня P239, — добавляет Пек.

Они показывают Йоне свои пистолеты.

— Когда вы в последний раз стреляли?

— Господи... — вздыхает Грегори. — Был на стрельбище... Когда это было? Может, в прошлом или позапрошлом году.

— Но проверку работоспособности оружия делаете регулярно?

— Да, конечно, — отвечает он.

— Пек?

— Не всегда, — признаётся младший, опуская взгляд.

— Запасное оружие носите?

Грегори качает головой.

— А у меня всегда есть вот это, — говорит Пек, поднимая сигнальную ракету.

— Он потерялся, когда был стажёром, — со смехом поясняет Грегори.

— Знаю, выглядит смешно, — говорит Пек Йоне, — но, честно... Здесь, в глуши, по ночам бывает очень темно. Всё выглядит одинаково: поля, леса, сараи. Километр за километром.

Глава 40.

Грегори и Пек открывают багажник и надевают бронежилеты. Сверху натягивают пальто и следуют за Йоной по узкой дороге к повороту на Рикебю.

— Политики всё обещают дешёвый бензин... Мы повелись в прошлый раз и поведёмся в следующий — говорит Грегори. — Потому что правда в том, что нереалистичные обещания звучат лучше реалистичных. Это как самоиграющее пианино.

— Можно проголосовать за одну из левых партий... — неуверенно предлагает Пек.

— Что ты сказал?

— Я сказал...

— Ничего не слышу, — перебивает его Грегори. — Ты бормочешь, как маленькая сучка.

— Полегче, — предупреждает его Йона.

Дорога петляет среди тёмных полей. В бороздах земли лежит снег. На опушке виднеется охотничья вышка.

— Политики твердят, что надо ужесточить приговоры, — продолжает Грегори. — А журналисты, как собаки, лижут им задницы. Но ужесточение приговоров ни черта не меняет. У нас нет пропускной способности: суды перегружены, тюрьмы забиты.

— Нужна профилактика, — говорит Пек.

— Что?

Они останавливаются у красного амбара прямо у поворота. Земля вокруг усыпана обломками черепицы. Трудно понять, относится ли это здание к ферме Ольссонов.

— Теперь тихо. Спокойно — негромко говорит Йона. — Никакого оружия напоказ, никаких повышенных голосов.

Они идут по узкой гравийной дорожке. Йона впереди, двое местных сзади.

Их шаги и дыхание — единственные звуки.

В канаве что‑то мигает.

На столбе ворот, с одной стороны, дороги установлен белый пластиковый датчик движения. Сигнализация включилась.

— Ну, теперь они знают, что мы идём, — говорит Йона.

Кажется, температура падает с каждым шагом.

В воздухе пахнет снегом.

Через окно главного дома Йона замечает бледный свет телевизора. Лучи тускло мерцают на низких ветвях елей снаружи.

Неподалёку кто‑то рубит дрова. Тяжёлые удары и глухой стук дерева о дерево гулко разносятся в сумраке.

Трое полицейских медленно приближаются к полуразрушенным хозяйственным постройкам.

Во дворе стоит старый фургон с зелёным брезентом, накинутым, с одной стороны, белый пикап и восемь почти полностью разобранных машин.

Дорога огибает сарай и выводит их между зданиями. За углом они видят худого мальчика с голым торсом, который рубит дрова гидравлическим колуном.

Куры мечутся между сломанными вёдрами, автомобильными сиденьями, почерневшими выхлопными трубами и глушителями.

Трое полицейских останавливаются посреди двора.

Рядом с входной дверью на ржавой штанге безвольно висит маленький шведский флаг.

У стены стоит коричневый холодильник, рядом кран и металлическая мойка.

Четыре складных пластиковых стула расставлены вокруг металлического стола.

Из открытого гаража выходит мужчина. Узкие плечи, грязные руки. На нём резиновые сапоги и зелёная куртка‑плащ, застёгнутая на выпирающем круглом животе. Это Оке Берг, сожитель Энн‑Шарлотты. Его седеющие волосы стянуты в хвост, на голове повязан шелковый платок с пейсли‑узором.

— Все видели эту чёртову рекламу, да? — говорит он, подтягивая пояс плаща. — У нас осталось всего десять мешков семенного картофеля и три мешка куриного помёта.

— Но мы... — начинает Грегори.

— Никто не хочет химикатов в еде, но они во всей чёртовой еде, — продолжает Оке. — Поэтому