Читать книгу - "Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт"

Роб хватает протянутыми руками пустоту. Он упирается каблуками ботинок в землю, вверх взлетают белые клубы меловой пыли. Рюкзак бьет по позвоночнику. Под его весом Роб срывается в пропасть.

Звук бьющихся друг о друга камней, небольшой обвал. Одинокий вскрик. Глухой удар. Тихий всплеск.

Потом ничего, только тишина.

Вивасия на четвереньках, потому как не смеет встать на ноги и глянуть вниз, подбирается к обрыву.

Роб футах в сорока внизу, а то и больше.

Так далеко, что если бы она своими глазами не видела его падения с обрыва, то вообще не догадалась бы, что он там. Она видит пятно светлой ткани – вероятно, это рубашка Роба – и какую-то объемистую штуку, наверное его рюкзак. Картинка перед глазами расплывается, но Вивасия представляет себе искалеченное тело Роба: переломанные руки и ноги торчат в стороны под странными углами. Жуткое воспоминание: Серафина лежит у дороги.

Роб погиб.

На Вивасию падает чья-то тень, она поворачивается вправо. Даллас присел на корточки рядом с ней. Большой палец – во рту, глаза большие, полные слез.

– Даллас… – шепчет Вивасия.

Он глядит на нее, нижняя губа у него дрожит.

Сердце Вивасии ноет от любви к нему. Она отползает от края, раскрывает руки, внутри у нее вспыхивает огонь, когда Даллас припадает к ее груди.

– Все хорошо, – говорит она. – Это был несчастный случай.

Тело мальчика вздрагивает, и Вивасия застывает, не понимая, что происходит.

Неужели Даллас… смеется?

Нет. Он плачет. В течение одного часа ему довелось увидеть две ужасные смерти.

Маленькая рука Далласа пробирается в ее руку и тянет ее.

Вивасия отпускает от себя мальчика, но крепко держит его пальцы в своих, и они вместе отходят от края карьера.

Обратный путь занимает пятнадцать минут. По лицу Вивасии беспрестанно текут слезы. Она торопливо утирает их одной рукой, а второй держит Далласа.

Грудь ее вздрагивает от рыданий, которые она старается подавить.

Она не понимает, это слезы печали или облегчения. Весь этот день стал худшим в ее жизни или, по крайней мере, таким же ужасным, как тот, когда погибли ее мать и бабушка.

Вивасия пытается отыскать в нем что-нибудь позитивное.

Даллас и Роза невредимы. Только это имеет значение.

– Все хорошо. Теперь все будет хорошо, – шепчет она, сама не понимая, себе это говорит или Далласу.

Роза, опустив голову, сидит там, где Вивасия ее оставила, рядом с забором. Услышав их шаги, она поднимает глаза, прищуривается, видя, что их только двое.

– Произошел ужасный несчастный случай, – говорит Вивасия. – Но твой брат не пострадал. Он в полном порядке, видишь?

Роза смотрит на Далласа.

Вивасия внимательно следит за ней. В глазах девочки вспыхивает нечто похожее на злость. И почти сразу читается смирение или, может быть, разочарование.

Вивасия обнимает их обоих.

– Я никуда не денусь, – шепчет она. – Я буду с вами всегда.

Она выводит детей за забор, окружающий старую свалку, на высшую точку холма, откуда ей хорошо видно, где в полумиле от них заканчивается дорога.

Там она достает из кармана телефон и звонит в полицию. Сбывается сценарий ночного кошмара.

Она бесконечно долго рассказывает инспектору Оле Демоски о том, что произошло. Продолжительные паузы, перерывы на рыдания, сотрясающие тело Вивасии. В какой-то жуткий момент она замолкает, отворачивает голову, уверенная, что ее сейчас вырвет прямо на землю и среди пятен машинного масла появится новое.

Инспектор вызывает подкрепление, направляет часть людей к фургону, других – к карьеру.

Вивасия наблюдает, притихшая, в шоке от того, какой оборот приняли события этого дня.

Два покойника, умершие при совершенно разных обстоятельствах.

Двое детей, оставшихся без родителей.

Вивасия глубоко вздыхает:

– Они спустились с холма, я увидела их позади своего дома. Немного подождала – вдруг они просто отстали от родителей, но маленькая девочка… Роза, она плакала и указывала на холм. – Вивасия замолкает, трет рукой лоб. Ее вдруг пробил пот. – Ни один из них не сказал ни слова, только… Они привели меня сюда. – Она делает паузу, качает головой. – Роб, наверное, гулял. Он появился из ниоткуда.

Их привозят в участок, Роза и Даллас – в соседней комнате.

Появляется врач и, осмотрев их, объявляет, что близнецы относительно здоровы, разве что немного худоваты.

Вивасия при этом испытывает радостный трепет: значит, дети заметно выправились в сравнении с тем, какими были неделю назад, когда она на самом деле нашла их.

Она рассказывает инспектору все, что может, чтобы не навести на себя подозрения. Что мертвая женщина – Келли, что бумажник и одежда в фургоне принадлежали Чарльзу. Что, увидев свою мертвую мать, Даллас бросился бежать, Роб погнался за ним. Дальше произошел трагический несчастный случай.

Ола Демоски откидывается на спинку стула и смотрит на Вивасию так пристально, что та начинает невольно нервничать.

– Чарльз запер ее… Запер их внутри и не вернулся. – Вивасия ощущает слезы на лице. Она кивает, подыскивает нужные слова. – Я… я бы хотела присматривать за ними. Пока что, – наконец говорит она.

И думает про себя, не поторопилась ли с этой просьбой, насколько она сейчас уместна, не слишком ли неожиданна? Но если не сказать об этом сейчас, они начнут организовывать для Розы и Далласа опеку.

Ола Демоски перелистывает свои записи.

– Джеки их бабушка, – констатирует она. – Но справится ли она с двумя маленькими детьми?

Вивасия подается вперед, уже зная ответ. Джеки не могла углядеть за одним ребенком, когда была на двадцать лет моложе.

– Я умею обращаться с малышами. Я брала к себе детей, которым срочно нужна была помощь.

Кровь отливает от лица Вивасии, как только ей в голову приходит мысль: «А вдруг полицейские явятся к ней в дом и увидят уже приготовленные постели, кучу игрушек, с которыми Роза и Даллас играли неделю, увидят одежду, которую они носили?»

Ола хмурится, делает несколько пометок в лежащем перед нею блокноте. Вивасия безуспешно пытается прочесть их.

Она думает еще кое о чем – об инциденте четырехлетней давности, когда от нее забрали последних детей, которых она опекала. Отражено ли это в бумагах? Действительно ли она в черном списке, как представляла себе долгие годы, хотя ни разу не проверяла и не пыталась снова взять приемных детей после того случая, разбившего ей сердце?

Ола просит ее извинить и выходит. Вивасия наблюдает за ней сквозь стеклянную перегородку. Детектив печатает на компьютере, звонит кому-то, зажав телефон между ухом и плечом, делает еще какие-то записи.

Ожидание длится вечность, но наконец Ола заканчивает разговор и возвращается в кабинет.

Вивасия