Читать книгу - "Фам фаталь - Валентина Демьянова"

с Леонидом Николаевичем. Если кто и знает досконально его работы, так это она.

Лилина сестра оказалась очень на нее похожа! Тот же высокий рост, та же стать, те же черты лица. Даже разница в годах стерлась со временем, и теперь Дина Дмитриевна казалась одного возраста с сестрой.

Ольга Ильинична представила меня журналисткой, собирающей материал для статьи о местном музее, и этого оказалось достаточно. Завязался разговор, в результате которого меня обогатили множеством самых разных, но абсолютно бесполезных сведений. Я уже начала опасаться, что так и не узнаю то, ради чего явилась, как Ольга Ильинична спросила:

– Дина, Леонид писал портреты с Лили?

– Конечно! Было три портрета. Один в полный рост и два поменьше, поясные.

– Портрет в полный рост... не этот ли имеется в виду? – Я положила перед Диной Дмитриевной фотографию картины.

Она посмотрела на нее и засмеялась:

– Нет, конечно! Это же картина Галлера!

– Вы уверены?

– Склерозом пока не страдаю! – обиделась она. – Хорошо помню, что портрет писался в 1938 году. Позировать сестра начала сразу после Нового года. Чуть не ежедневно ходила в мастерскую Галлера и проводила там несколько часов, но работа почему-то продвигалась медленно. Лиля с нетерпением ждала завершения, ведь Валерий не разрешал смотреть на незаконченную картину. И еще помню, как она потом бушевала.

– Бушевала?!

– Картина ей не понравилась. Абсолютно! Лиля посчитала ее клеветой на себя. Ей показалось, что художник изобразил ее злобной и непривлекательной. Точно знаю, все это она высказала Галлеру и потребовала уничтожить полотно. А тот мало того что отказался, но даже отослал его на выставку в Москву. Когда сестра узнала об этом, она пришла в бешенство. Хотя характер у нее всегда был взрывной, но такой я ее никогда прежде не видела. Лиля рвала и метала, кричала, что он ее опозорил на всю страну.

– И что потом стало с этой картиной?

– Исчезла. Вы же знаете, какая судьба постигла и самого художника, и его работы.

– Лиля ее не получила?

Это был не вопрос, а скорее утверждение. После всего сказанного трудно было ожидать, что художник передаст свое творение Лиле.

– Нет, хотя поначалу существовала договоренность, что портрет будет принадлежать ей. Но после той ссоры она перестала бывать у Галлеров. Возможно, взаимная обида со временем и утихла, но Галлера арестовали...

Мы еще немного поговорили, но больше ничего интересного Дина Дмитриевна поведать не могла, и мы с Ольгой Ильиничной откланялись.

Практически все время, что мы пробыли в доме Дины Дмитриевны, моя спутница просидела молча, задумчиво глядя в сторону. И в машине она выглядела грустной. Помогая ей выйти, я не удержалась и спросила:

– Вас чем-то огорчил наш визит к Лилиной сестре?

Она качнула головой и с отсутствующим видом спросила:

– Чем он мог меня огорчить? Все было так давно! Казалось, ушло и забылось. А выходит, нет! Послушала Дину, и опять все всколыхнулось. Видно, никогда и ничего не забудется. Все с нами останется. С этим и в могилу уйдем. – Ольга Ильинична глянула мне в глаза: – Хотите знать, почему я не поддерживаю отношения с Лилей?

Вопрос был чисто риторический, потому что она тут же сама на него и ответила:

– Конечно, хотите! Не знаю, кто вы есть на самом деле и зачем вам это нужно, но события тех лет вас очень интересуют.

Я стояла, затаив дыхание и боясь шелохнуться. А Ольга Ильинична, чеканя каждое слово, выпалила:

– Потому, что Лиля поступила подло! И что самое отвратительное, эта подлость была беспричинной. А ведь мы дружили со школы. Лиля, Татьяна и я. Крепко дружили, хотя и были абсолютно разными. Она ведь знала, как Татьяна любит Валерия. Знала и все равно сделала! Зачем? А просто так! От скуки и тщеславия. И еще от зависти. Нравилось ей быть во всем первой. А тут красивый мужчина, известный художник предпочел не ее, а другую. Что эта другая – ближайшая подруга, для нее значения не имело. Главное, не ее выбрал! Не могла Лиля такое перенести! Ну и я, конечно, сильно виновата. Когда наша группа распалась, Лиля одна продолжала брать уроки рисования. Я знала ее характер, видела, как она кокетничает с Валерием, и меня это обеспокоило. У Галлеров только недавно родился ребенок, Татьяна была так им поглощена, что ни до чего больше ей дела не было. И до мужа в том числе. Я имела глупость попросить Лилю оставить Валерия в покое. Она засмеялась и ответила, что не думала об этом, но я подала ей прекрасную идею. В тот день мы поссорились. А через месяц она пришла и со смехом объявила, что стала любовницей Галлера. Тогда мы и рассорились окончательно.

Глава 18

Я медленно катила по главной улице в сторону гостиницы. Торопиться больше некуда, расследование завершено. Все, что хотела, я выяснила.

«Картину написал Галлер! Теперь можно заняться поисками покупателя. Тут проблем не будет. Продать портрет кисти такого известного художника, да еще с приложением в виде романтической истории, труда не составит. Картин Галлера сохранилось не так много, и среди ценителей они котируются высоко. В общем, если взяться с умом и не торопиться, можно заработать хорошие деньги», – рассеянно размышляла я, пребывая в том расслабленном состоянии, которое обычно охватывает меня после удачно проделанной работы.

Неожиданно плавное течение мыслей прервалось появлением высокой сухопарой фигуры. Лиля Кайсарова в своем неизменном темном платье выходила из дверей продуктового магазина.

«Нужно попрощаться. Ведь мы никогда больше с ней не увидимся», – мелькнуло в голове, и руки машинально крутанули руль вправо.

Возможно, эта женщина и не была образцом добродетели, но лично мне она ничего плохого не сделала. То, что Лиля совершила в далеком прошлом, если, конечно, совершила, меня не касалось. А тому, что она повинна в смерти мужа, я не верила. В общем, я не видела причины, почему не могу с ней попрощаться. Остановившись у тротуара, я вышла из машины и объявила:

– А я уезжаю!

– Что так скоро?

– Дела закончены. Все, что нужно, я узнала.

– Материал собран, статью писать будете дома, – понимающе улыбнулась Лиля. – Надеюсь, вы приехали в наш город не зря. Узнали что-нибудь интересное?

– Конечно! Удалось установить автора той картины.

На лице собеседницы отразилось недоумение.

– Я показывала вам фотографию с нее, –