Читать книгу - "Невеста Василевса - Надежда Салтанова"

ловушек. Уходи, аптекарша. Ты ничем не помогла сегодня своей василиссе.

Нина поднялась, едва не застонав от боли. Ковер для ходьбы мягок, а к коленям все же немилостив оказался. Но хоть своими ногами уходит, и на том спасибо.

Василисса вдруг спросила:

— Что это у тебя со щекой?

Нина невольно потянулась рукой к лицу.

— В горы за травами ходила поутру да о куст поцарапалась, — пробормотала она первое, что пришло в голову.

— Повезло тебе. А то мне донесли, что на какую-то аптекаршу в городе напали, поколотили. Но это, верно, не о тебе речь шла. Ты ведь под моей защитой пока еще. — Елена не отводила взгляда от лица собеседницы. У Нины по спине сбежала капля холодного пота. Умеют великие словами играть.

Аптекарша осторожно произнесла:

— Обо мне шла речь, великая. Женщины в городе пропадают, горожанки в отчаянии уже не знают, на кого кидаться. Но благодаря твоей защите стража вовремя подоспела, спасла меня.

— И давно они пропадают? — задумчиво произнесла Елена.

— Да уж, говорят, как с год, а может, и больше. Их, похоже, сперва беленой опаивают. Я тебя о милости просить хотела. — Нина смутилась, торопливо опустилась на колени. — Позволь мне, великая, в библиотеку при Большом храме снова пойти. Мне попалось растение, что, говорят, при отравлении беленой помогает. Да только надо почитать про него — как правильно приготовить да сколько давать.

Василисса раздраженно качнула жемчужными подвесками, спускающимися с венца:

— Ты смеешь просить меня о милости после того, как отказала мне?

Нина прижала к груди руки:

— Яд белены отравители часто используют. Если я найду противоядие, тебе же первой доложу. Не приведи Господь опять… — Она оборвала себя.

Изменившись в лице, Елена промолвила:

— Можешь сказать библиотекарю Серафиму, что я позволила. — И добавила, понизив голос: — И никому о нашем разговоре говорить не смей. Ступай.

Уставшая аптекарша уже в сумерках вернулась к себе в пропахшую маслами и травами каморку. Разожгла глиняный светильник. Растолкав девчонку, отправила ее на кухню за едой. За весь день поесть толком не удалось, только и зажевала одну из лепешек, что для декарха на кухне стребовала.

Нина насыпала лавандовых семян и цветков матрикарии в ступу, села их растирать. Вдыхая нежный, успокаивающий аромат, попыталась собраться с мыслями. Надо ей теперь как-то извернуться, чтобы и василисса не разгневалась, и Роман в подземелья ее не отправил.

А пока дворец интриги вокруг одной несчастной танцовщицы строит, в городе Мясник женщин ворует. Нина остановила пестик, задумалась. Марфу жалко — добрая девица была. Оставалась еще надежда, что не пропала она. Не попала в руки душегуба. Себя девица не слишком блюла, конечно, но с кем попало не путалась. В большом городе трудно одной, да еще и работать служанкой в таверне. Каждый норовит ухватить. Вот она и выбирала себе покровителя. Один уезжал — другой появлялся. Марфа была осторожна. Давеча заходила, про подругу свою рассказывала, которая, похоже, в нежеланной тяжести оказалась, спрашивала у аптекарши совета. Зря тогда Нина не догадалась расспросить ее. И Никон о пропавшей Марфе ничего вразумительного не сказал. Как он теперь будет похитителя искать? Если только сам сплетни собирать примется.

Вспомнив бледное тело Талии на песке, Нина зажмурилась. Что ей довелось пережить перед смертью? И ведь хороша была девица, хозяин ее к ней душой прикипел. Когда он начал Нину о средствах разных от нежеланного бремени выспрашивать, она сразу подумала, что Талия понесла от него. Еще порадовалась, подумав, что, может, предводитель теперь женится на своей служанке. Его жена третий год, как почила. Уже можно и другую под венец вести. Хотя тогда гильдия могла это использовать, чтобы другого предводителя выбрать. Женитьба на безродной девице не всем позволительна.

Внезапно дверь аптеки распахнулась, в дверях стояла закутанная в плащ фигура. Нина подскочила от испуга, едва не выронив пестик. Плащ сполз с плеча вошедшего, в отблесках светильника сияло золотое шитье далматики, украшенной жемчугом и сердоликом. На пороге стоял Роман в парадном облачении василевса-соправителя. Исходящий от него аромат розовой воды почти заглушал запах крепкого вина. Позади мялся кувикуларий[62], не зная, как быть с неугомонным наследником, прогнавшим охрану, что должна была торжественно сопровождать его в Хрисотриклиний[63] на обед, и отправившимся к аптекарше.

Глава 18

Роман захлопнул за собой дверь, едва не прищемив слуге нос. Растерявшаяся Нина, ошалев от неожиданности и парадного вида наследника, торопливо опустилась на колени. Девчонка уже давно распласталась на полу, уткнувшись в каменные плиты лбом и не смея поднять глаза на великолепного посетителя.

Роман огляделся и плюхнулся на стоящий у двери сундук. Нина торопливо прошептала девочке, чтобы она убралась из аптеки. Та бесшумно выбежала на полусогнутых ногах, не поднимая глаз.

Наследник обратился к аптекарше на латинском, видимо, не желая, чтобы слуга или девочка его подслушали и поняли:

— У меня есть для тебя тайное поручение, аптекарша. Ты — женщина мудрая, пожившая уже. Ты найдешь способ, как заставить девицу подчиниться приказу василевса. — Он сдвинул брови и поморщился. — Поднимись.

Нина торопливо встала, ответила на латыни:

— Я все выполню, великий василевс. Только объясни бестолковой аптекарше, что за приказ ты хочешь через меня передать.

Он достал из складок далматики стеклянный флакон, покрытый золотым плетением с кровавыми рубинами в перекрестьях. Поставил на сундук. По аптеке поплыл аромат драгоценного розового масла.

— Ступай и передай это ей от меня. Вели ждать. Послы скоро уедут, закончатся эти пиры, отец снова погрузится в свои трактаты и забудет обо мне. Я приду и заберу ее во дворец. Никто не посмеет больше мне мешать! — Помолчав, он добавил сквозь сжатые зубы: — И скажи, что если она поддастся на уговоры Цимисхия, то я велю казнить и ее, и всю ее семью.

От едва сдерживаемой ярости в его голосе у Нины похолодела спина.

— Я сделаю, как прикажешь, хотя мне страшно подумать, чтобы патрикий Иоанн пошел против твоей воли.

— Мне доложили, что Ноф снова вызвал его к себе и долго беседовал, — устало произнес Роман. — А говорить они могли только о ней. Я знаю, что Ноф строит козни, нашептывает матушке, что мне нельзя видеться с Анастасо. Под его влиянием отец требует моего присутствия на каждом званом обеде. Говорит, что от этого зависит судьба династии. А Ноф при этом плетет свою сеть, как жирный паук. Цимисхий не посмеет с ним спорить. Здесь все против меня.

Он резко выдохнул, потянул тяжелый ворот далматики:

— Дай мне напиться, в этом золотом коконе умереть можно от жары.

Нина поспешно вскочила, достала кувшин