Читать книгу - "Невеста Василевса - Надежда Салтанова"

в него глиняной чашей, что все еще держала в руках. Он, не ожидая такого подвоха, едва увернулся. Плошка попала ровнехонько в полку, на которой стояли уцелевшие со вчерашнего дня кувшинчики. Залитые настоями осколки застучали по столу и каменному полу. Нина подскочила, ахнув, схватила холстину, коей еще недавно Фока пол оттирал. Но влюбленные даже не обернулись на нее, будто позабыли, где находятся. Оба уперли руки в бока, подняли плечи, точно петухи перед боем. Галактион зашипел:

— Ты посмела поднять руку на императорского конюха?!

— Да какой из тебя конюх? — рявкнула в ответ Дария. — Пьяница и нянька наследнику. Конюхи делом занимаются, а не по тавернам да лупанариям гуляют.

— Да ты… — Он шагнул к ней, глаза его шарили по ее раскрасневшемуся лицу.

Неожиданно в аптеку громко, требовательно бухнули. Звяканье железа за дверью подсказало, что пришли наконец посланные Никоном стражники. Обменявшись быстрым взглядом с аптекаршей, Галактион бросился к Дарии, обхватил ее за талию и уволок за собой на задний двор. Дверь, скрипнув, захлопнулась за ними. Уже в закрывающейся щели Нина увидела, как тонкие руки девушки, звякнув браслетами, обвили плечи молодого конюха.

Бросив сердитый взгляд на осколки и растекающиеся под ними ароматные лужицы, Нина в сердцах швырнула на них холстину, проворчав:

— Ладно, я с тебя, Дарьюшка, взыщу потом. Не отвертишься!

Открыв страже дверь, аптекарша потребовала нанять носилки, чтобы доставить собранный сундук до дворца. Один из стражников, что помоложе, заворчал, но, когда, вкрадчиво звякнув, монеты скрылись в его ладони, сам водрузил на носилки поклажу да предложил, чтобы аптекарша тоже туда уселась. Нина отказалась. Хоть и тоща она, да с сундуком не уместиться будет.

Нина задумалась перед выходом. Одного ведь подмастерья оставляет. А ну как на него тоже накинутся напуганные бабы? Она достала гладкую восковую табличку, оставила для Фоки послание, чтобы пока дверь держал запертой, никого не пускал. Да по улице ходил осторожно, пока не успокоится все немного. В душе стало муторно. И аптеку без присмотра оставить жалко, и за парня страшно. Но, решив, что не маленький уже, сам разберется, она положила табличку с посланием на середину стола.

Запирая дверь, подумала про Дарию с Галактионом. Вроде и рада она была за них, а все же что-то мучило, ворочаясь в глубине души. Нина махнула мысленно рукой, авось без ее советов справятся. Как закрыть дом с заднего двора, Галактион знает. Может, и осколки додумаются убрать. Подумав про разбитые кувшины, аптекарша помянула Дарию недобрым словом и шагнула вслед за стражниками.

Из проулка наискосок от аптеки высунулся с головой закутанный в неприметный плащ человек. Бросив быстрый взгляд вслед заворачивающей на Мезу аптекарше, он торопливо перешел через улицу и скользнул в узкий проход, ведущий к заднему двору аптеки. Долго стоял под окном, прислушивался, прислонившись к стене. Когда наконец брякнула засовом задняя дверь и двое влюбленных шагнули во внутренний двор, прощаясь, наблюдатель, покачав головой, перекрестился и исчез в тесных проулках между домами.

Во дворцовой аптеке Нина разложила принесенные травы да снадобья, отправила прибежавшую Софью на кухню намыть горшки и флаконы. Под руки попался мешочек с порошком для чистоты ран. Она вспомнила про декарха, которому лекарь отнял ногу давеча. Как он там? Жив ли? Подумав, сунула в суму мешочек, туда же поставила крохотный кувшинчик масла, настоянного на эвкалипте, да отвары для промывания ран. Вышла из аптеки, заперев дверь, торопливо направилась к лечебнице на дальнем дворе. Войдя, поморщилась от тяжелого духа запертых в небольшом помещении больных людей. Остановив одного из слуг, спросила про декарха. Тот сказал, что одноногий выжил, его в сонном состоянии держали, чтобы давал хоть повязки менять. Но как опия давать стали меньше, он немедля устроил свару с почтенным Панкратием. Лекарь его и выгнал из лечебницы. Так его вчера перенесли в жилище, что при службах охраны.

Пройдя скрытыми дорожками мимо церкви Святых Апостолов, Нина свернула к служебным постройкам. Здесь стоял шум. Стражники, одетые в легкие латы, сражались друг с другом на небольшом отгороженном участке вытоптанной земли. Пыль поднималась, покрывая белесым слоем их кожаные кампаги, оседая на стоящих вокруг зрителях. Обойдя площадку по широкому кругу, аптекарша наткнулась на совсем еще молодого воина, спешившего к ристалищу с охапкой тонких копий.

— Ты, уважаемый, будь добр, укажи мне путь к жилищу декарха, которого давеча из лекарской принесли. — В ответ на удивленный взгляд парня, пояснила: — Аптекарша я. Несу ему снадобья для заживления.

Тот махнул рукой влево за собой, буркнул:

— Третий проход, там спросишь. — И, перехватив поудобнее копья, направился к сражающимся. Обернувшись, кинул на Нину озадаченный взгляд.

Когда Нина добралась до третьего прохода между каменными постройками, ей и спрашивать не пришлось. Она шла на стоны, доносившиеся из одной из дверей.

Вошла в полутемную комнатушку, подождала, чтобы глаза привыкли к темноте после солнечной улицы. На деревянной скамье лежал несчастный декарх. Услышав шаги, он приподнял голову. Уставился на Нину опухшими глазами.

Аптекарша повела носом, поморщилась от вони. Шагнув к лежащему на скамье мужчине, протянула руку, чтобы проверить, нет ли жара. Тот зарычал, оттолкнул ее ладонь. Сил у него не было совсем, рука плетью упала. Когда-то, видать, крепкий и рослый мужчина сейчас был слаб и беспомощен. Нина заговорила с ним негромко, ласково, как умела разговаривать со страдающими от боли или тяжелого недуга.

— Тебе сейчас тяжко, знаю, почтенный. Вот я затем и пришла, чтобы боль твою облегчить. У меня и отвары есть заживляющие, сил придающие. И опий найдется, чтобы сон пришел.

Воин закрыл глаза, издал мучительный стон. Забормотал что-то, она наклонилась к нему, пытаясь расслышать. Он говорил, будто выталкивая слова:

— Дай мне твой отвар, чтобы никогда боле не проснуться. Не могу я так мучиться. Все равно умирать.

— Да помилуй тебя Господь, ты что говоришь-то? Боль уйдет, легче станет. Уж поверь мне, я-то сразу вижу, ежели человек не жилец более. А ты через седмицу-другую на поправку пойдешь.

Она засуетилась, доставая принесенные снадобья. Говорила, успокаивая, меж тем расставляя кувшинчики на узком грубом столе в углу. Накапала опия в чашу с отваром матрикарии, поднесла к губам несчастного, проследила, чтобы выпил до дна. Дожидаясь, когда опий хоть немного уймет боль, Нина выглянула из каморки, остановила бегущего мимо молодого парня.

— Что это у вас тут раненый без присмотра и помощи лежит? Разыщи-ка, уважаемый, какого слугу.

Молодец почесал затылок, буркнул:

— Так он давеча всех своих воинов разогнал, велел на глаза не появляться. Вот те и ушли от греха подальше. Уж больно он ругался всю ночь. Никому покоя не было.