Читать книгу - "Тайны дубовой аллеи - Юлия Викторовна Федотова"

– И он не догадается?

– Догадается, скорее всего. Только что он докажет? – ответил Веттели и только потом сообразил, что рассказывать такие вещи ученикам как минимум непедагогично.

…Это тянулось до самого вечера: Веттели делал глупости, каялся и делал новые.

– Просто у тебя сегодня черная полоса, со всеми бывает, – успокаивала его вечером Эмили, после того как он разбил окно в собственной комнате (лежал, читал книгу, надоела, захотел положить на стол, поленился встать, швырнул – перелет!). – Ее надо просто переждать, и все наладится. Давай ты спокойно сядешь на кровати и больше ничего не будешь делать. А я напою тебя чаем.

Этим самым чаем он и облился.

Так закончился день. Когда же назавтра его вызвал вернувшийся в школу инспектор Поттинджер, Веттели закономерно решил, что его черная полоса еще не минула.

– А-а! Это вы!

Возглас, изданный сыщиком при виде явившегося на допрос Веттели, был таким торжествующим, будто в руки ему шел самый страшный убийца из всех, что когда-либо носила земля.

– Ну, мистер Веттели, больше вы меня не обманете!

– Разве я вас когда-нибудь обманывал? – с искренним недоумением моргнул тот.

– А кто мне тут два часа кряду из себя умника изображал? Естествознание он преподает! Скажите, какой ученый, и шапочка у него с кисточкой! Но меня не проведешь, я старый лис! Я все разузнал, мне теперь про вас все известно, мистер Веттели… или лучше капитан Ветал?

Веттели брезгливо поморщился, ответил холодно:

– Как вам будет угодно, инспектор. Хотя, по моему глубокому убеждению, использование прозвищ в официальной беседе – это чрезвычайно дурной тон. Впрочем, я никогда не делал тайны ни из него, ни из своего прошлого и даже не представляю, что такого экстраординарного вы могли обо мне разузнать.

– Да будет вам! – грубо оборвал его Поттинджер. – Говорю же – я знаю ВСЕ. Знаю, что вы воевали в колониях.

«Можно подумать, я один там воевал!» – едва не брякнул Веттели, но вовремя спохватился. Меньше всего ему хотелось подвести старого боевого товарища.

– …были лучшим разведчиком двадцать седьмого Королевского полка. Знаю, что значит ваше жуткое прозвище, каких именно тварей так называют на Востоке. Знаю, на что вы способны. Мне рассказали, как вы с небольшим отрядом таких же головорезов за одну ночь вырезали крепость, которую две недели не могли взять честной осадой… Скажете, этого не было?

– Было, – равнодушно признал Веттели.

Было.

Была неприступная крепость с необыкновенной шестигранной башней внутри, местные считали ее замурованной в камень виманой – небесной колесницей древних богов. Была душная, влажная ночь, наполненная отдаленным ревом ночных зверей, а может, тварей. Был маг, умеющий отворять глухие стены, – это он под покровом тьмы провел внутрь их небольшой отряд. Ничего особенного. Одна боевая вылазка из многих.

– Было. Только знаете, господин инспектор, на войне люди иначе смотрели на вещи, поэтому нас называли не головорезами, а защитниками интересов Короны. И я не вполне понимаю, какое отношение это имеет к убийствам в Гринторпе.

– Какое отношение? – неприятно осклабился Поттинджер. – Да самое прямое! Вам ничего не стоит прикончить человека, мистер Веттели. Думаете, я не знаю, каким способом были убиты рядовой Барлоу и капрал Пулл? Ножом в левый глаз – это ведь ваш почерк, не так ли?

Так вот к чему он вел! Можно было сразу догадаться.

– Ножом, мистер Поттинджер, именно ножом. Не карандашом, не сапожным шилом. Зачем бы я стал пользоваться всякой подручной дрянью, если у меня в комнате лежит связка отличных метательных ножей?

– Чтобы отвести от себя подозрения.

Веттели стало смешно.

– Мистер Поттинджер, неужели вы воображаете, будто я умею убивать только ножом в глаз? Если бы я хотел отвести подозрения, отчего бы мне, к примеру, не свернуть одному шею, а другому перерезать глотку, чтобы не прослеживалось вообще никакого почерка? И главный вопрос: зачем вообще мне было убивать этих несчастных мальчиков? У всякого преступника, насколько мне известно, должен быть мотив. Разве у меня он есть?

Сыщик уставился на него тяжелым, мутным взглядом. «Похоже, он не дурак выпить, – решил Веттели. – Пьет, мучится похмельем и изводит окружающих».

– А почему бы и нет, мистер Веттели? Возможно, вы сошли с ума и начали убивать по привычке. Возможно, способ убийства имеет для вас какое-то ритуальное значение, поэтому вы его не меняете. Не исключена и одержимость: вы из числа тех, кто участвовал в осаде Кафьота. Не знаю, что там было, – ваше командование не желает отвечать прямо, но история эта очень дурно пахнет. Одним богам ведомо, кто или что могло вселиться в вас там, в песках. Поэтому на данный момент именно вы являетесь главным подозреваемым, нравится вам это или нет.

– О да! – рассмеялся Веттели невесело. – Мне это очень нравится! К сожалению, все сказанное вами – это не более чем ваши личные домыслы, «на данный момент», как вы выражаетесь, бездоказательные.

Поттинджер ухмыльнулся в ответ:

– Ничего, капитан, доказательства – дело наживное. Доказательства мы найдем.

– Нет, – возразил Веттели устало. – Не найдете. Потому что Хиксвилла и Мидоуза я не убивал.

– Ну-ну. Поживем – увидим. А пока будьте уж так добры не покидать Гринторп.

– Да, разумеется, инспектор. Я и не собирался.

Вечером он рассказал обо всем Эмили.

– Знаешь, о чем я подумал? По пути в Старый Свет я убил человека… Только не подумай, этот был преступник, самый мерзкий тип из всех, что носит земля. Я убил его, чтобы остановить. В общем… Я убил его ножом в глаз. Прости, что тебе приходится это слушать.

– Берти, я врач, если ты забыл. Мне приходилось иметь дело с трупами и даже резать их. Так что слушать я могу что угодно. Давай к делу.

– Вот я и говорю – прямо в глаз. Тем же способом совершены все наши убийства. А потом дух Упыря – того парня, что я убил, у него была кличка Упырь – явился в Баргейтские казармы. Вот я и думаю – что, если его так и не упокоили? Вдруг он увязался за мной, бродит по Гринторпу, вселяется в окружающих и мстит?

– Кому мстит?

– Мне, разумеется.

– Но он же не тебя убил… тьфу-тьфу, не сглазить.

– Он убивает так, чтобы подумали на меня. Для Поттинджера я главный подозреваемый, он сам сказал. У него нет доказательств, иначе я уже сидел бы в камере. А оттуда и до виселицы недалеко.

– Так! – Глаза мисс Фессенден блеснули азартом. – Надо попробовать самим изгнать твоего духа. Агату надо ждать до утра, мага вообще пока еще найдешь. Давай