Читать книгу - "Человек без тени - Кеннет Дун"

Глава 20

– Миссис Альварес сегодня уехала, – мрачно сообщил Шимански, теребя цветок в петлице. Теперь это была белая гвоздика. – И мистер Мейкпис тоже съехал. Будет правильно сказать, что они уехали вместе. Еще до ленча они подошли, сообщили, что уезжают, и попросили вызвать им такси. Миссис Альварес взяла только несколько чемоданов, а мистер Мейкпис свою пишущую машинку. Он сообщил, что пришлет за остальными вещами позже. Его номер оплачен до конца года, но мистер Мейкпис любезно заявил, что мы можем уже сейчас искать нового жильца, если уберем его имущество в кладовку. Очень беспечный молодой человек, – Шимански покачал головой. – А миссис Альварес заявила, что всеми вопросами будет заниматься ее муж. Бедняга еще ничего не знает. Как обычно, сегодня он ушел на работу.

– Новый адрес они оставили?

Шимански покачал головой.

– Мистер Мейкпис заявил, что сам напишет в отель, когда устроится на новом месте.

– Вот так номер, – усмехнулся Вэл. – А наша мышка времени зря не теряла. Воспользовалась первой возможностью, чтобы сменить механика на писателя. Беспечного писателя.

– Однако, в отличие от ее благоверного, он все время будет торчать дома. Для любовника это отличное качество, а вот для мужа не очень.

– Пожалуй, надо съездить в автосалон к Альваресу и сообщить ему о бегстве жены. Вдруг он поделится с нами новой информацией о прошлом своего покойного тестя. Ты со мной?

Я покачал головой. Встречаться с разъяренным напомаженным Джо мне совсем не хотелось. Вместо этого я поднялся на второй этаж и постучался в дверь 202-го номера.

Дверь мне открыла Таня Джордан. Вид у нее был ужасный. Бледное лицо было покрыто бисеринами пота, даже шикарные рыжие волосы выглядели тусклыми и слипшимися.

– Меня зовут Дуглас Стин. Позапрошлой ночью я встречался с вашими… друзьями в номере Парсонса.

– А это вы, – устало она махнула рукой. – Пришли полюбоваться на мои страдания? Или сами хотите продать мне товар Эла?

– Всего лишь небольшая беседа.

– Собираетесь читать мне нотацию? Гостиничный шпик с принципами? Извините, сейчас не могу. Я плохо себя чувствую, да и муж болен.

– Кто там, Таня? – раздался голос из спальни.

– Никто, Дик, милый. Прислуга из отеля.

– Так попроси ее принести мне горячего куриного супу и чаю с мягкими бисквитами. Раз уж сама даже чайник поставить не можешь.

– Ты обедал всего час назад. Я сама заварю тебе чай, как ты любишь.

Из спальни раздалось недовольное ворчание и Таня тихо прикрыла дверь в гостиную.

– Хотите чаю, раз уж я все равно собралась заваривать? Я тоже выпью, меня немного знобит.

Я не любил чай, поэтому сказал, что не откажусь от простого стакана воды.

– Могу налить вам чего-то покрепче. Я бы и сама выпила, но Дик теперь не любит, когда от меня пахнет алкоголем. Поэтому я и перешла на наркотики.

– И давно он болен? – кивнул я на дверь спальни.

– Мы переехали в «Гарнет» четыре года назад. Кажется, что уже вечность прошла. До этого жили в Фениксе, Дик работал инженером на крупном химическом заводе. Все тут думают, что я вышла замуж из-за денег, но, клянусь, раньше Дик был крепким и веселым мужчиной, хоть и на пятнадцать лет меня старше. А потом он начал резко сдавать. Начались проблемы со зрением, он стал быстро уставать. У других работников завода были те же симптомы, но никто не стал разбираться, всех уволили, заплатив символическую компенсацию. К счастью, у Дика умерла мать, я говорю, к счастью, потому что она была уже совсем старая, а так мы получили ее страховку и дом. Иначе бы не справились. Мы продали дом и переехали в Лос-Анджелес. Доктора говорили, что Дику надо сменить климат, что морской воздух восстановит силы. Вот только муж не хотел селиться у океана, он говорил, зачем нам это, если мы оба не умеем плавать. А он когда-то останавливался в «Гарнете» по работе, и тут ему очень понравилось. Говорил, что мы оба заслужили жизнь на всем готовом, пока он не умрет. Когда-то Дик умел шутить. И вот уже четыре года мы живем здесь в отеле, а Дик слабеет…

– Но все не умирает, – закончил я за нее.

– Не умирает. Деньги тают, а я даже не могу пойти работать, хотя когда-то я была хорошей секретаршей. Но я должна торчать здесь, в этих двух комнатах. Муж сейчас уже почти не встает с постели. У него даже нет сил держать в руках ложку. Мне приходится его полностью обслуживать. Да, мне необходимы стимуляторы. И я правда иногда подмешиваю снотворное Дику в еду. Мне же нужно хоть иногда веселиться!

– Я вовсе не собирался вас осуждать. На самом деле, я хотел поговорить о ваших друзьях, Альваресах и Ховарде Мейкписе.

– А что с ними такое? Гленни и Хоуи рассказали, как натолкнулись на вас ночью. Они просто хотели мне помочь.

– Вы знаете о том, что Ховард и Гленда сегодня сбежали? Съехали из отеля вместе и не оставили адреса.

– Вот оно как, – грустно промолвила Таня. – Я знала, что к этому дело идет, но не думала, что так внезапно. Гленни деревенская девчонка, большой город ее пугал, как бы она ни старалась притвориться искушенной. Думаю, вначале она и правда мечтала, что станет актрисой, но оказалось, что нее для этого нет ни энергии, ни хватки. Про талант я уже и не говорю, хоть она и была моей подругой, так что я не хочу злословить. К тому же она быстро устала от Джо. Вот ему жизнь тут очень нравилась. Он частенько пилил Гленни, почему бы им не переехать в какой-то более модный отель, где меньше больных и пенсионеров. Говорил прямо в моем присутствии. Джо не страдал излишней тактичностью. Думаю, и на работу он устроился, чтобы цеплять богатых дамочек, которые покупают себе спортивные тачки. А Хоуи сразу запал на Гленду. Я видела, какими глазами он на нее смотрел. Хоуи поселился в «Гарнете» именно потому, что это тихое место, несмотря на центр. Вы же знаете, что он писатель?

– А что он пишет?

– Кажется, детективы. Только не под своим именем, но я знаю, что его книги неплохо продаются. Он выдает по два романа в год и еще кучу рассказов для разных журналов. Самое главное для Хоуи, чтобы никто не мешал ему работать. Хотя в последние недели Гленни только и делала, что мешала ему работать, – усмехнулась Таня. – Она целыми днями торчала у него в номере после ухода горничной. А Джо говорила,