Читать книгу - "Знамя Победы - Борис Макаров"

И Генка коротко, по-мужски отвечал: «Понимаю!» И слово его было крепким…

Ему доверяли. И он не мог обмануть доверие.

… —Ешь, Гена, ешь, – подвигал Александр Трофимович к своему юному другу то одну, то другую бумажную тарелочку, которые положила ему в рюкзак жена. – Видишь, у нас с тобой здесь все как в ресторане.

– Я никогда не был в ресторане. По телику видел – там мужики разные в рубашках белых вино пьют, а бабы в длинных платьях смеются и курят.

– Грубовато звучит, но в общем-то ты прав. У нас не как в ресторане – лучше. Травой, цветами, речкой пахнет… Поедим и, если хочешь, еще порыбачим.

– Мне, дядя Саша, сегодня пораньше вернуться надо. Завтра на работу.

– Да, да, слышал, мне Павел Сергеевич говорил, что ты парень трудолюбивый, родителям во всем помогаешь. Корову на пастбище провожаешь, грядки поливаешь… Молодец.

– Да это-то ничего. Я еще в огороде солнышковом работаю. Там много работы. Полоть, поливать надо, картошку окучивать… Огород большой, а ребят ходит мало. А в «Солнышке» – малыши. Им работать нельзя. Больших ребят в «Солнышке» мало. Не идут, убегают, стыдятся.

Мамы и папы у них водку пьют, а они стыдятся. И за мам, и за пап стыдятся, и в «Солнышке» жить стыдятся. «Мы что, хуже всех, что ли? Мы не нищие. У нас дома еще картошка есть. А если бы мамка с папкой не гуляли, водку не пили, мы бы еще лучше всех жили…»

– А ты почему работаешь? Отец не пьяница – работает. Мать не пьяница – работает. Их тоже тесть и теща хвалили. Уж одного-то сына прокормить, одеть, наверное, могут…

– Я не за еду, я за деньги работаю.

– За деньги?! Зачем? Почему? Зачем тебе деньги?

– Я, дядя Саша, лодку хочу купить.

– Лодку…

– Лодку. Такую легкую, голубую и чтобы весла красные были.

– Почему?

– Не знаю. Видел такую.

– Ну что ж, понять можно. У каждого – свой любимый цвет. А лодка – дело хорошее. Только мне кажется, рановато тебе, Гена, на лодке одному, да еще вдали от взрослых людей плавать.

– Я быстро расту. За полгода на семь сантиметров вырос. Нас в школе мерили. Да и сейчас немаленький. Лишний раз без нужды в воду не полезу. Тут у нас каждый год тонут. Мужики в основном. Водки напьются и лезут в воду. Нынешней весной двое алкашей утонули. Напились и полезли китайской сетью-липучкой Чебачиный плес неводить. В той же сети запутались и друг друга утопили. Я водку пить не буду. Никогда не буду. Папа не пьет, и мама не пьет, и я не буду. Меня в школе пацаны счастливым называют. «Ты, – говорят, – счастливый, у тебя мать с отцом водку не пьют…» А в «Солнышке», где мы с ребятами в огороде работаем, все мальчишки и девчонки несчастные, из алкашных семей. Жалко их – меньше меня в два раза, а, как старики, горбятся и почти никогда не смеются.

– Д-а! – крякнул Александр Трофимович и, не зная, что сказать, встал. – Давай уберем тут все и, если хочешь, еще чуток порыбачим. У меня в сумке три карасика с ладошку. Приедем – мои смеяться будут: «Вот так рыбак! Обещал ухой накормить, а придется гороховым супом обойтись». Никак не пойму: у тебя, Гена, караси без передыха клюют, а у меня будто кто удочку заколдовал. Черви из одной банки. Крючки, я посмотрел, одинаковые, один и тот же номер, леска – тройка. Чудно!

– Вы, дядя Саша, ко мне поближе садитесь. Я давно здесь рыбачу. Рыба ко мне привыкла. Червяков всегда после рыбалки в воду кидаю, прикормил. Вот она и клюет.

– Может, и так, но не по-рыбацки получается. Да ладно уж, попробую. Когда еще на рыбалке да в таком карасином месте побывать придется. Надо старикам нашим помочь. Крышу у сарая перекрыть надо, пол на кухне перебрать – щели одни, крыльцо новое сделать… Зовем к себе – отказываются: «Здесь жизнь прожили, здесь и помирать будем».

…Но и на Генкином месте рыба почему-то ловилась только у Генки. Солнце перевалило далеко за полдень. В обратный путь собирались быстро. Съели по куску хлеба с колбасой. Привязали к рамам велосипедов удочки.

Генка молча подошел к рыбацкой сумке напарника, снял ее с куста, поднес к своей, набитой рыбой. Вывалив карасей на траву, стал делить пополам.

– Ты что там делаешь, Гена? – закончив подкачивать колесо велосипеда, оглянулся Александр Трофимович.

– Делю рыбу.

– Как! Зачем?! – вскинулся Александр Трофимович. – Гена, не надо. Ты ловил – твоя и рыба.

– У нас здесь рыбаки рыбу всегда поровну делят. Ловят по отдельности, а потом делят. И я так делаю. Не ругайтесь, как все делаю.

– Ну что с тобой поделаешь, что поделаешь, Гена! Ладно, я в долгу не останусь. Поехали…

… —Гена, стоп! Подожди. Остановись. – Александр Трофимович затормозил у своего дома. – Подожди.

Генка остановился и, не слезая с велосипеда, опершись на одну ногу, дождался Александра Трофимовича. Свой велосипед Александр Трофимович прислонил к забору, тем самым показывая, что в дом он забежал ненадолго и сейчас вернется.

– Молодец! Подождал! Вот! – Чуточку задохнувшись от спешки, Александр Трофимович хлопнул калиткой и сунул в карман Генкиной куртки деньги. Сунул так быстро и решительно, что Генка не успел ни увернуться, ни схватиться за карман. – За рыбу! На лодку! Ну не на лодку – на весла!

– Дя Саш! – Генка выхватил из кармана деньги. – Вы же сами говорили «не по-рыбацки…», не по-рыбацки это!

– Дают – бери!..

– Вот! – Генка, чуть не упав вместе с велосипедом, положил деньги на землю, выпрямился, оттолкнулся и, не оглядываясь, уехал…

* * *

…В средине августа, за две недели до начала учебного года, Генка получил зарплату – первую в своей жизни зарплату – за работу в огороде. Получил – огорчился. Заработок оказался меньше, чем думалось. Хитроумные бухгалтеры понемногу – по рублю-другому-третьему – вычли из заработанных денег за неполный рабочий день, за разрешение уйти пораньше при дождливой погоде и даже за сломанный черенок граблей… И все же ощущать в кармане свои, именно свои, заработанные деньги было приятно.

…Ни отцу, ни матери Генка не говорил о своей мечте купить лодку. Оно и понятно. Скажи родителям, что ты хочешь купить лодку и даже пытаешься воплотить свою мечту в жизнь – зарабатываешь на нее деньги, – перепугаешь, встревожишь так – и просто на рыбалку, без лодки, могут запретить ходить. Они и без того тревожатся: вода – не только жизнь, но и угроза жизни. К общению с водой – рекой, озером – надо привыкнуть, а для того, чтобы привыкнуть, необходимо многому научиться. Надо научиться плавать, хорошо плавать. Надо научиться не бояться воды, но и научиться уважать ее. Для этого надо время. Много времени. А Генка первого сентября пойдет еще только в пятый класс. Оно, конечно, и пятиклассник не малыш, но как это доказать родителям пятиклассника…

Со своими родителями Генка никогда не спорит, не вздорит, ничего им не доказывает. Они хорошие. И они никогда не требуют ничего лишнего. Да и вообще не требуют ничего. Просят. Предлагают. Советуют. Как взрослого просят. Как взрослому предлагают. Как взрослому советуют. А потому и он старается везде и всегда поступать как взрослый.