Читать книгу - "Пока играет флейточка - Николай Федорович Иванов"

движениями: сначала сапожником примериться к гвоздику – тук, потом заколотить его по самую шляпку – тук-тук-тук-тук. В награду – личинка короеда.

А для бойцов ощущение, что от мирной жизни только дятел, охраняющий «поле дураков», и остался. Хотя нет, у майора пристёгнут карабинчиком к бронежилету плюшевый заяц. Выпучил стеклянные глазёнки, не понимая происходящего, трясётся заячьей душой на каждое движение. Скорее всего, дочь подарила при прощании на удачу, а тут его самого в пекло…

– Слышите, дятел стучит? Думаете, по сосне? Это он последний ваш мозг выклёвывает. Шаман, почему дерево сохнет? – вспомнил гражданскую специальность сержанта.

Маадыр ещё в первый день пребывания в лагере сканировал для себя полигон по первой же ёлочке. Побурение хвои на верхушке – шютте бурое, то есть осыпание иголок от грибковой плесени. Искривление веток – сосновый вертун. Усыхание нижних веток – грибы и насекомые. Перетяжка ствола – насекомые, опаление. Отмирание корней – проволочник. Это не говоря уже о лётных отверстиях жуков в коре дуба и бесчисленных ходов короеда под самой корой. Оставшиеся с осени опята на стволе – через три года дерево падёт, ствол будет разъеден изнутри порами грибов. Санитарную вырубку пора бы проводить на полигоне, если не хотят загубить лес.

Обосновать ответ не успел, майор вернулся к более жизненным и важным – военным проблемам:

– Почему бежали стадом баранов? Автоматы должны быть направлены «ёлочкой» во все стороны на случай возможной засады.

– Тук-тук, тук-тук-тук!

– Правильно, – вскинул Журавко голову к засыхающей верхушке сосны. – Хоть один умный в строю. Начинаем работу. Шаман, – обернул зайца к Маадыру. – Со своим интернационалом на мост. Довожу меры безопасности: если навернётесь, доктора с удовольствием покопаются в груде костей в вашем камуфляже.

Майору лучше не перечить. Он зол: уволившись из армии капитаном, загорелся заиметь хоть и в запасе, но майорские погоны. Оправдывал тщеславие юмором: старшего офицера хоронят уже военкоматы и непременно под ружейный салют! Ящик коньяка открыл путь к большой звёздочке, однако обмыть её бывший десантник не успел – грянула СВО. А в Указе о мобилизации непредвиденное: старшим офицерам, в отличие от лейтенантов и капитанов, призыв по возрасту определили на десять лет выше. И вместо пивка под телевизор новоиспечённый майор таскает плюшевого зверька по полигонам. Наука неизменна: не поминать даже в шутку салюты на собственных похоронах…

– Вжались в землю! На войне голову склоняют не перед иконой, а перед пулей, – учит майор на пару с зайцем уму-разуму тех, кто избежал предыдущих горячих точек и не имеет боевого опыта. Парадокс времени: Россия огромная, но воюют за неё одни и те же батальоны, одни и те же люди. Сегодня они опять на фронте, но вот запросили подмогу. А молодежь необстрелянная… – Если ума нет, приносите пользу хотя бы самим себе. Только пот сэкономит солдатскую кровь.

Маадыр с пришитым на шеврон летящим по небу всадником утюжит снег к металлическим фермам моста. Сзади долговязый Москвич отфыркивается от фонтанчиков снега, выбрасываемых ему в лицо из-под валенок сержанта. Москворотым так и положено, чтобы не кривили губы от своей столичной значимости.

Макс, надо отдать должное, сам старается не отбрасывать порошу, оберегая пухлые щёки ползущего следом омича Ермака. Тот чистюля, в военторге скупил все влажные салфетки и протирает каждый пальчик после прикосновения к чему бы то ни было – к ложке в столовой, к автомату на стрельбище, к топору на полигоне, к соседу в строю. Что первое закончится – салфетки или привычка? Скорее всего, сразу и то, и другое.

В какой последовательности ползут подчинённые дальше, Маадыр расскажет с закрытыми глазами. Наверняка даёт дубака молдаванин Цыган, хотя ни к молдавской нации, ни тем более к цыганам отношения не имеет, просто родители во времена СССР переехали в тёплый и винный край из Карелии. При движении есть лишь одно негласное правило – в цепочке со всех сторон должен быть прикрыт флейтист Незабудка: музыку надо беречь! Майор пообещал оторвать руки, ноги и головы всем, если кто-то позволит сломать взводный Цветок. Тыл прикрывает, подбирает отставших бывший сталевар какого-то завода в каком-то краю России. Из всех примет только шрам от ожога на щеке да самый странный позывной в полку – Ничей. Никто не дознался, откуда родом, какой национальности. Ни дать ни взять сирота казанская. Секретнее разведки…

Остатки взвода изображали в стороне рытьё траншей. Вот когда в солдате просыпается юный натуралист: ходы сообщения роются в обход каждого куста и деревца. Но не о защите природы забота, бойцам лень рубиться с корнями, которых под землёй как щупальцев у осьминога. Труднее солдатской доли жизнь только у полицейских и священников – одним нужно казаться вечно злыми, другим являть собой каждодневную благочестивость. В этой жизни лишь сапёры-десантники стоят особняком и вне претензий к будущей судьбе: не подорвёшься на земле, так парашют откажет в небе.

– Ленивым всегда много работы, – не забывал делать наблюдения майор за всеми группами.

Умные, особенно из числа завершивших задание подрывников, от греха подальше промолчали, не удержал язык за зубами лишь Синяк:

– Товарищ майор. А знаете, почему конская колбаса пахнет по́том? Потому что лошадь всю жизнь под упряжью ходит.

Психолог отреагировал спокойно, прекрасно понимая, что никому никуда из лагеря не деться, а значит, обязательно появится возможность поговорить по душам со знатоком конской колбасы. Но свои знания в коневодстве продемонстрировал:

– Плохую лошадь вор не крадёт. Цыган, подтверди. А вот у командира всегда есть выбор поощрить подчинённого дополнительным нарядом вне очереди.

Перешёл к следующей теме занятия:

– У бойца каждая вещь должна быть подписана: майка, трусы, бушлат, обувь. Если разметает на кусочки или шмякнетесь о землю, чтобы знать, какому чудику что принадлежало…

– А как быть с ногами? На каждую ставить штамп?

Спрашивалось не из вредности: утром на занятиях майор с любовью демонстрировал мины нажимного действия, когда при подрыве ноги у манекена разлетались в разные стороны.

– Правильный вопрос, – поддержал любопытство майор, вместе с зайцем выискивая в строю умника. Каска Ермака вместе с щеками вросла в бронежилет, но в армии нет колобков, способных уйти от командира. Он – всегда умная и хитрая лиса.

Журавко подёргал у сибиряка бордовый резиновый жгут, притороченный к лямке бронежилета. «Медицина» не размоталась, лишив повода наказать хозяина за разгильдяйство.

– Последний анекдот. Сапёрный комбат приезжает в госпиталь: вчера боец Ермаков подорвался на мине, в какой палате лежит? – Ермаков? Который подорвался? В третьей, пятой и седьмой.

Грубоватые армейские шуточки – благодатная среда обитания сотен мужиков. И это лучше, чем розовые сопли.