Читать книгу - "Русские не сдаются. Жизнь за Россию - Николай Викторович Стариков"

для самого террориста — стрелять в жертву или колоть ее кинжалом? Очевидно, что стрелять можно издалека, и убежать будет проще, но террористам важно убить свою жертву в упор, и они действуют холодным оружием. Почему? Потому что так страшнее, потому что так больше деморализации для власти, а именно ее паралич и слабость и являются всегда одной из целей проведения терактов. А кстати, сами террористы, из какой они организации? Удивительное дело — организация «Земля и воля» вроде как есть, и даже манифестацию она уже в столице проводила, но программу для нее напишут именно в мае 1878 года.

Возьмем один только пункт № 4 программы «Земли и воли»: «В состав теперешней Российской империи входят такие местности и даже национальности, которые при первой возможности готовы отделиться, каковы, напр [имер], Малороссия, Польша, Кавказ и пр. Следовательно, наша обязанность — содействовать разделению теперешней Рос [сийской] империи на части соответственно местным желаниям».

Все знакомо, все это мы уже видели. Даже видим сейчас. Сегодня нам понятно, кто стоит за организациями, которые намерены расчленять Россию. А вы думаете, что полтора столетия назад было как-то по-другому?

Какие удивительные совпадения: месяц в месяц, когда могла начаться война с Англией, когда русские полки могли направиться в Индию, резко меняется масштаб подрывной борьбы внутри Российской империи! В 1878 году Степняк-Кравчинский, который все боролся за свободу то в Италии, то в Боснии, вновь приехал в Швейцарию, где уже занялся Россией. Изучая его биографию, приходишь к выводу, что словно какая-то организация перебрасывает своего агента с места на место. И это не русские нигилисты, потому что их организация еще даже не создана, да и Кравчинский, по сути, не будет принимать в их работе никакого реального участия. Важно понять: Степняк-Кравчинский нелегально прибыл весной 1878 года в Россию для организации ОДНОГО УБИЙСТВА, после чего вновь уехал и никогда уже более на Родину не возвращался. Убив генерала Мезенцева, он немедленно, снова убежал за границу, начал писать книги и работал против России уже как публицист, а не террорист.

Как раз осужденные по «Процессу ста девяноста трех» и послужили поводом для того, чтобы зарезать главу российских спецслужб в центре столицы. Повод для информационной «упаковки» убийства был найден: в июле 1878 года в Петропавловской крепости началась голодовка политических заключенных, осужденных за хождение в народ, протестовавших против «репрессий» Мезенцева. Поскольку медиа-сопровождение террора была крайне важно, террористы тщательно подготовились в информационной сфере и приступили к теракту только после того, как появился (был создан) повод, позволявший им выглядеть не просто убийцами. «Генерал Мезенцев, убедивший царя удвоить наказания после приговора по делу “ста девяноста трех”, был убит в Петербурге среди белого дня»[165], — высказывает версию и оправдание террористов князь Петр Кропоткин.

Никто и не собирался скрывать, кто и зачем убил генерала Мезенцева: «Шеф жандармов — глава шайки, держащей под своей пятой всю Россию, убит. Мало кто не догадался, чьими руками был нанесен удар. Но, во избежание всяких недоразумений, мы объявляем во всеобщее сведение, что шеф жандармов генерал-адъютант Мезенцев действительно убит нами, революционерами-социалистами.

Объявляем также, что убийство это как не было первым фактом подобного рода, так не будет и последним, если правительство будет упорствовать в сохранении ныне действующей системы… Само правительство толкнуло нас на этот кровавый путь… оно вложило нам в руки кинжал и револьвер… Генерал Мезенцев убит нами, как человек, совершивший ряд преступлений…»[166], — писали об этом сами террористы.

Сразу после убийства Николая Владимировича Мезенцева власть наконец-то отреагировала. Через пять дней после злодейства, 9 августа 1878 года, было издано высочайшее повеление «О временном подчинении дел о государственных преступлениях и о некоторых преступлениях против должностных лиц ведению военного суда, установленного для военного времени». Дела по терроризму выводились из юрисдикции гражданских судов, в которых присяжные имели возможность оправдать убийц. Теперь подобные дела должен был разбирать военный суд, где никаких присяжных не было.

Но свое черное дело нигилисты-террористы сделали. Их вклад в то, что русские не взяли проливы, поистине бесценен — для Лондона, разумеется. Просто один вопрос: а вам будет удобно готовиться к войне с самым сильным на тот момент противником, когда вас в своей стране стараются убить? Ответ очевиден. Внутренняя смута провоцирует внешнюю слабость. Вот и Александр II дрогнул. 13 июля 1878 года был подписан Берлинский трактат, который лишил Петербург большинства завоеваний очередной победы над Турцией. Но на всякий случай в июле 1878 года группа нигилистов-террористов планировала взрыв пароходной пристани и императорской яхты. «Что же касается попытки взорвать императорскую яхту в Николаеве… — рассказывает нам томик Степняка-Кравчинского, — то она была открыта полицией заранее вследствие случайного обыска в той самой квартире, откуда была проведена проволока гальванической батареи, соединенной с миной»[167].

Спецслужба России упорно работала и не только предотвратила покушение на императора, но и упорно шла по следу: убийц Мезенцева искали по всем направлениям, тянули все нити, которые могли дать результат. Стали искать лошадь, кучера и повозку, на которой Кравчинский скрылся с места преступления. Нашли лошадь по кличке Варвар и место, где она иногда стояла. Свидетели, которые видели, как повозка уносилась с места убийства генерала, опознали в кучере московского студента, члена «Земли и воли» Адриана Михайлова[168]. Нашли и того, кто в момент убийства выстрелил из револьвера в полковника Макарова и тем самым дал убийце скрыться. Им оказался Александр Баранников, член Исполнительного комитета чуть позже созданной террористической организации «Народная воля»[169].

Через семь месяцев после убийства генерала Мезенцева и за два года до убийства императора Александра II, словно оправдывая будущих цареубийц, в Лондоне о событиях в России писал Фридрих Энгельс: «Уже несколько лет я обращаю внимание европейских социалистов на положение в России, где назревают события решающего значения. Борьба между правительством и тайными обществами приняла там настолько острый характер, что долго это продолжаться не может. Движение, кажется, вот-вот вспыхнет. Агенты правительства творят там невероятные жестокости. Против таких кровожадных зверей нужно защищаться, как только возможно, с помощью пороха и пуль. Политическое убийство в России — единственное средство, которым располагают умные, смелые и уважающие себя люди для защиты против агентов неслыханно деспотического режима»[170].

Волна террора внутри России не прекращается. 13 марта 1879 года прямо на Невском проспекте террорист верхом на лошади догоняет карету нового шефа корпуса жандармов генерал-адъютанта Дрентельна. Следует несколько выстрелов, генерал чудом остался жив, а террорист был пойман. 2 апреля 1879 года прямо на Дворцовой площади (!) во время прогулки в Александра II стреляет Александр Соловьев. Царь просто убегает,