Читать книгу - "Знамя Победы - Борис Макаров"

Фамилия у Пашки Рыжего была звучная, знаменитая – Невский. Но по фамилии его никто никогда не называл, впрочем, как и по имени. Рыжий да Рыжий…

Лет до пятнадцати рос Рыжий обыкновенным пацаном, бедствовал с больной матерью в крошечной избушке, питались они, как и все мы в те годы, чем Бог пошлет – трудодни в колхозе почти не оплачивались. Имели двух коз да три курицы.

Была у нас в селе маленькая библиотека, к сельсовету сбоку пристроенная, с книгами, до дыр зачитанными. Шесть полок те книги зачитанные занимали, а на седьмой – самой высокой – золотом сверкали книги, написанные вождем всех времен и народов, лучшим другом всех детей, любимым отцом и учителем товарищем Сталиным.

Нижние книги все пацаны и девчонки по пять раз, бывало, перечитывали, а книги товарища Сталина не читали и руками не трогали. Библиотекарша наша сельская Вера Федоровна и сама к ним прикасаться боялась и нам не давала:

– Порвете, замажете – греха не оберешься…

Пашка же Рыжий рядом с сельсоветом жил, в библиотеке болтался даже тогда, когда там никого из нас, читателей, не было, и, как потом сам с гордостью говорил, все книги товарища Сталина на два раза перечитал и все написанное великим вождем наизусть выучил.

Сначала его ученость-начитанность никому вреда не приносила и только уважение к нему вызывала.

Вот пойдем мы, к примеру, на реку купаться, идем, о том о сем рассуждаем: на какую наживу карасей ловить – на хлеб или на червей лучше, о том, как и чем лучше двойки в тетрадях выводить, и о прочих важных вещах, делах житейских. И вдруг голос Пашки, важный такой, нутряной, утробный:

– А вот товарищ Сталин в своих книгах написал, что обманывать никого и никогда нельзя. Получил двойку – не стирай, не замазывай, а исправь.

– Как исправить? На тройку, что ли? Сразу заметят. Вот если бы двойки вверх тормашками переворачивать научиться, из них бы пятерки получались…

– Ты что? – останавливался Пашка. – Слова товарища Сталина пересклоняешь, дураком прикидываешься? Хочешь, чтоб с тобой где надо разобрались?

И насмерть перепуганный этим «где надо разобрались», непонятливый возражавший Пашке Рыжему умолкал, и купаться всем почему-то вдруг расхотевливалось…

Подрос Пашка чуток – возле больших парней и мужиков отираться стал. Подойди к ним кто из нас, цыкнут – едва ноги унесешь. На Пашку не цыкали.

Выйдут взрослые парни да мужики вечерком на бревнах посидеть – покурить, о житье-бытье потолковать, а Пашка Рыжий тут как тут. Постоит сначала в сторонке, послушает, а потом голосом важным, нутряным, утробным как бы итог подведет:

– А вот товарищ Сталин в своих книгах об этом так написал…

И умолкнут мужики и парни, и курить им почему-то расхочется. И у каждого вдруг дела дома неотложные найдутся…

Прошло еще немного времени, и Пашку Рыжего за глаза все Пашкой-сталинцем называть стали и почему-то очень не то чтобы уважать – бояться начали.

Соберутся два-три человека вместе, и только друг другу «здорово» скажут – Пашка-сталинец идет. И все расходятся…

…Прошло много лет. Приехал я однажды в родное село, пришел в библиотеку, не в ту присельсоветскую – в новую, большую и светлую. А библиотекарем в новой библиотеке все та же Вера Федоровна – только ростом поменьше да волосы белые-белые…

Разговорились, о прошлом вспомнили и даже о книгах Сталина и Пашке Невском – рыжем сталинце.

– О, Павел Григорьевич, – всплеснула сухонькими руками Вера Федоровна, – большим человеком стал, в особых государственных органах служит и уже в подполковники вышел…

– Да, недаром он еще в детстве все труды Сталина перечитал-изучил…

– Что-о-о? – Серые глаза Веры Федоровны, как серые воробышки серыми крылышками – хлоп-хлоп! – Что вы! Что вы! Да он, по-моему, ни одной и художественной книжки не прочитал, а вот картинки любил разглядывать… Очень любил разглядывать…