Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

о том, как их смела бронетанковая волна коммунистов. Растерянность 24-й дивизии усугублялась почти полной утратой связи: телефонные провода снова и снова перерезали, радиосигналу мешало расстояние и горы, разделявшие разные части формирования. Под дождем, в рассветном тумане 6 июля 1-й батальон 34-го пехотного оказался вынужден противостоять северокорейской пехоте и бронетехнике, перебрасываемой на юг через мелководный речной рубеж, обороняемый батальоном.

Последовавший затем короткий бой получился еще более бесславным, чем действия оперативной группы «Смит». Американцы открыли по противнику минометный и пулеметный огонь, но вскоре обнаружили, что враг все равно приближается и окружает. Командир батальона подполковник Гарольд Эрз не видел иного выбора, кроме отступления, если не хотел, чтобы его люди оказались в изоляции и были отрезаны. До этого генерал Джордж Барт советовал ему, что бы ни случилось, постараться «не закончить как Брэд Смит», оставшийся беззащитным перед наступлением коммунистов. За несколько минут до появления вражеских Т-34, сливаясь с суматошным потоком корейских беженцев, волочивших телеги, поклажу, скотину, американцы поспешили на юг, бросая на ходу снаряжение. К тому моменту, когда генерал Дин, узнав, что его головной батальон отступает полным ходом, кинулся на своем джипе перехватывать его и задерживать отступление, 34-й полк уже находился к югу от Чхонана. Командир дивизии устроил старшим офицерам 34-го страшный разнос за то, что они не оказали врагу никакого значимого сопротивления и начали отступать без приказа. Дин не скрывал презрения. Теперь у него нет другого выхода, кроме как приказать им окопаться, где стоят. Командира 34-го пехотного он снял с должности и заменил офицером, имевшим боевой опыт командования полком во Второй мировой. Эта замена положила начало долгой череде отставок в боевой обстановке, обойтись без которых в эти первые тревожные недели оказалось невозможно. Новому командиру 34-го, Мартину, оставалось жить лишь двое суток: он погибнет в бою под Чхонаном.

На рассвете 8 июля [вспоминает рядовой первого класса Роберт Харпер из штабной роты 34-го пехотного полка] мы услышали громкий лязг слева. Теперь мы понимали, что происходит: это приближались танки. Наконец я стал различать их зыбкие очертания в утреннем тумане. Я начал их считать. Когда досчитал до девяти, нам дали приказ отступать от железнодорожных путей и расположиться в первом ряду домов позади сточной канавы. Оттуда я увидел северокорейскую пехоту, которая двигалась справа от меня через поле перед железнодорожным депо. Периодически слышались выстрелы из стрелкового оружия и пулеметные очереди. Неподалеку падали минометные снаряды. Танки по-прежнему ползли по дороге прямо на нас. Остановить их мы не смогли бы никак. Они доползли до конца дороги, и я услышал залпы. Я не знал, какая из наших рот там залегла, но понимал, что у них там сейчас творится ад. Нам приказали вернуться назад, на узкую улочку, где мы просто ждали и смотрели, что будет. Сказали, что новый командир, полковник Мартин, пытается подбить один из танков из базуки. Танк выстрелил по нему в упор, и полковник погиб на месте. Нас начали поливать огнем из минометов и танков. ‹…› Мы кинулись прочь по каким-то закоулкам, наткнулись на наших, которые сказали, что приказано покинуть город. За спиной палили из стрелкового оружия и из минометов. Мы добрались до восточной окраины городка, прошлепали через рисовые поля и вышли на дорогу. На ней было еще довольно много гражданских. Вместе с ними мы двинулись на юг. Но навлекли на себя мощный артиллерийский огонь и начали в огромном количестве терять людей[75].

«Сопротивление рассыпалось, нашим войскам пришлось драпать», – писал Дин[76]. Все последующие злосчастные недели – одни из самых мрачных в истории армии США – чхонанский сценарий повторялся снова и снова. Очередную растерянную, ничего не понимающую пехотную часть загоняли на оборонительные позиции – офицеры при этом даже не пытались или не могли скрыть собственного ужаса и смятения. Поток беженцев превращался в тонкую струйку, затем иссякал совсем. Повисала напряженная тишина, бойцы вглядывались в пустую дорогу, с которой спустя некоторое время доносился лязг и надрывный скрежет надвигающейся бронетехники. Северокорейские танки ползли, пока не напарывались на огонь американцев. Тогда они останавливались, пропуская вперед полчища своей пехоты, которые прорывались на американские позиции и заходили с флангов. Тогда американцы отступали, часто с неприличной поспешностью бросая транспорт и снаряжение, спасаясь как могли среди наплывающих колонн гражданских беженцев. «Мы знали, что дела у нас не ахти, – со скупой усмешкой говорит майор Флойд Мартайн, один из уцелевших в оперативной группе “Смит”. – Только вот какой вопрос нас терзал: “Мы-то здесь, мы торчим тут уже месяц, а где же, черт возьми, остальная армия США?”»[77] Им казалось, что они там совсем одни.

Действия 24-й дивизии в этот период критикуют главным образом не за то, что ее части постоянно отступали: если бы они этого не делали, их совершенно точно обошли бы и в конце концов уничтожили. Именно их неспособность нанести существенный урон противнику или задержать его, прежде чем оставлять позиции, раздражала командование. Ни Макартур, ни его подчиненные не могли в здравом уме рассчитывать на то, что эти скудные американские силы, переброшенные в Корею, остановят вторжение коммунистов. Но если распорядиться ими с умом, полковые боевые группы могли бы наносить удар и отходить: несколько часов долбить северокорейцев минометным и пулеметным огнем, затем откатываться на ближайшие позиции, подходящие для обороны. В действительности же американским офицерам не хватало, судя по всему, ни желания, ни опыта, чтобы создавать противотанковые заграждения, минировать подступы (даже когда появились мины) или использовать имеющееся оружие поддержки против северокорейской пехоты. В первые июльские недели продвижению северокорейских войск гораздо больше мешали рельеф, логистика, плохая связь и потоки беженцев, чем встававшая у них на пути американская пехота.

⁂

Десятого июля генерала Дугласа Макартура официально назначили главнокомандующим группой войск ООН. Соединенные Штаты отклонили предложение Генерального секретаря ООН отдать командование Комитету по координации помощи в Корее, которое поддерживали британцы, французы и норвежцы. Поскольку самое тяжелое бремя войны ложилось именно на американцев – и львиную долю расходов тоже несли они, – Вашингтон требовал, чтобы непосредственное командование находилось в их руках, и Штатам удалось на этом настоять. «Военные вопросы, – пишет ведущий историк дипломатии ООН, – находились целиком и полностью в ведении правительства США. В политических вопросах было больше консультаций с ООН и некоторыми из стран, участвующих в военной помощи. Иногда ООН давала разного рода рекомендации. Однако при окончательном анализе широкий диапазон политических решений принимался правительством США как Объединенным командованием»[78]. Эту войну в подавляющем большинстве случаев предстояло вести американским военным и американским политикам. Тринадцатого июля генерал Уолтон Уокер, командовавший корпусом у Паттона в северо-западной Европе, разместил в Корее штаб своей 8-й армии, который нес оперативную ответственность за действующие сухопутные войска ООН. Приземистый, грубый, нетерпеливый маленький техасец вряд ли был доволен кадрами, с которыми его попросили работать. В тот момент, как и на протяжении еще многих последующих недель, его войска целиком состояли из бойцов американской оккупационной армии в Японии. Единственное доступное подкрепление для разваливающихся войск Ли Сын Мана должно было поступить из Японии, где поспешно мобилизовались для боевых действий 25-я и 1-я кавалерийские дивизии. До их прибытия жизненно важной задачей 24-й дивизии Дина было задержать наступление коммунистов, не уступая без борьбы ни ярда между Осаном и следующим естественным оборонительным рубежом в сорока милях к югу от реки Кымган.

Северокорейцы, проскочившие мимо двух полков потрепанной дивизии Дина, дерзко развернулись вдоль Кымгана. Обмелевшее летом, фактически пересохшее русло реки танкам Т-34 было нипочем. Девятнадцатому пехотному полку пришлось прорываться из окружения, потеряв едва ли не каждого пятого, то есть оставив на поле боя больше половины 1-го батальона. Обойдя дивизию Дина с флангов, северокорейцы загнали ее обратно в Тэджон. Коммунисты пошли в атаку на город 19 июля. Дин держал ожесточенную оборону. Противотанковые отряды, вооруженные только что прибывшими 3,5-дюймовыми базуками, обеспечили