Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

которые еще не рассматривались в Совете Безопасности; и наконец, упоминание Тайваня могло скомпрометировать отношения правительства Великобритании с коммунистическим правительством Китая и даже подтолкнуть коммунистический Китай напасть на Гонконг или устроить там беспорядки[65].

Здесь и коренилась разница в интерпретации происходящего Лондоном и Вашингтоном, которая будет сохраняться на всем протяжении корейской войны. Американцы, все еще глубоко уязвленные «потерей» Китая, считали пекинские власти воплощением зла, способным на любое коварство и действующим в полном согласии с Москвой. Для британцев же «коммунистический Китай был просто фактом жизни», выражаясь словами американского посла Оливера Фрэнкса, «не самым приятным, но тем не менее фактом»[66]. Британцы сильно сомневались в том, что Пекин и Москва придерживаются совместной глобальной стратегии. Британия не имела ни малейшего желания вступать в конфликт с Пекином. Тем не менее, с учетом всех оговорок и оценки рисков, британское правительство не сомневалось в необходимости поддержать Соединенные Штаты и ООН в их противостоянии агрессии со стороны Северной Кореи: «Министр обороны должен распорядиться, чтобы начальники штабов доложили Комитету обороны, какие практические меры может принять Великобритания, чтобы помочь Республике Корея в исполнении резолюции, принятой Советом Безопасности»[67].

К огромному облегчению Вашингтона, Британия немедленно отправила свой Дальневосточный флот – легкий авианосец, два крейсера и пять кораблей сопровождения – на подмогу американским боевым кораблям в операциях против Северной Кореи. Министерство обороны телеграфировало маршалу авиации лорду Теддеру, возглавлявшему в тот момент британскую делегацию в Вашингтоне: «Подобная демонстрация солидарности кажется нам важной независимо от численности присылаемых войск, и мы надеемся, что другие члены ООН не замедлят подхватить эстафету». Общественность и пресса в Британии в большинстве своем поддерживали американцев. В палате общин лишь немногие левые лейбористы – Сидни Силверман, Том Дриберг, С. О. Дейвис, Эмрис Хьюз – протестовали против участия Британии в корейском вопросе. Сама The Times не могла бы высказаться по поводу вмешательства красноречивее, чем это сделал выдающийся представитель левого крыла Майкл Фут в еженедельнике Tribune. Отказаться от участия в операции ООН, заявил он, равносильно соглашательству с агрессором: «Акт агрессии со стороны Северной Кореи был и остается первостатейным международным преступлением».

Самая большая неопределенность в эти первые дни касалась роли Москвы. Был ли Сталин непосредственным инициатором вторжения в Южную Корею? Насколько далеко Советы готовы зайти в Корее: рискнут ли они, например, довести дело до мировой войны? Тридцатого июня британский посол в Москве сэр Дэвид Келли представил свою оценку в пространном докладе:

а) Нападение было, несомненно, совершено с ведома Советов и почти наверняка по их инициативе.

б) Кампания началась триумфально, и советское правительство, вероятно, надеялось на легкую победу.

в) Совет Безопасности отреагировал неожиданно оперативно, такого скорого отклика со стороны США коммунисты не предвидели.

г) Судя по выступлениям и комментариям в прессе, советское правительство хотя и с удовольствием использует «свидетельства» агрессии США, само подключаться на стороне Северной Кореи не спешит.

д) Официальные заявления… несмотря на свою безапелляционность, по советским меркам провокационный характер пока не носят.

Полагаю, мы можем заключить, что… нападение Северной Кореи осуществлялось с целью воспользоваться благоприятной местной обстановкой, а не спровоцировать общий конфликт.

‹…› Военное вмешательство Соединенных Штатов стало неожиданностью, и либо у советского правительства не имелось наготове стратегии, позволяющей справиться с изменившимся положением дел, либо оно решило подождать, пока прояснится военная обстановка.

‹…› Полагаю, что советское правительство крайне заинтересовано в том, чтобы не вступать в прямой конфликт с Соединенными Штатами[68].

Оценка Келли, как покажут дальнейшие события, оказалась удивительно проницательной. Он предложил три альтернативных сценария следующей фазы: либо Советы или Китай могут накалить обстановку, устроив горячую точку еще где-нибудь – в Берлине, Югославии или Персии; либо, наоборот, коммунисты могут пойти на попятный и велеть Северной Корее отступить; либо Советы могут предложить Штатам уступку по Северной Корее в обмен на место в ООН для коммунистического Китая.

Уже тогда, в первые дни войны, другие дипломаты и военные обозначали дилеммы, которые со временем будут становиться лишь острее. Тридцатого июня британский посол в ООН Глэдвин Джебб телеграфировал в Министерство иностранных дел:

Американцы, судя по всему, пытаются преследовать одновременно две разные и, вероятно, несовместимые цели. Первоочередная забота нашей делегации здесь… исправить впечатление, будто американцы в одиночку сражаются в той битве, которая разгорелась между двумя противоборствующими Кореями. Поэтому весьма желательно показать, что Соединенные Штаты – лишь одна из держав, принадлежащих к большому братству, все члены которого участвуют, насколько позволяют их ресурсы, в борьбе под знаменем ООН. С другой стороны, некоторые американцы, в частности, я полагаю, Госдепартамент, очень обеспокоены реакцией Капитолия на любое предположение, что американские войска вступают в бой по приказу какой-то сторонней организации, а именно Совета Безопасности, и что в таком случае они уже не будут находиться исключительно под американским командованием.

В конечном итоге эта проблема была частично решена благодаря тому, что менее влиятельные силы ООН в Корее почти во всех случаях подчинялись американскому командованию и политике. В те первые дни британское Министерство иностранных дел в телеграмме посольству в Вашингтоне высказало соображение, что «американцы намерены очистить весь север Южной Кореи до самой 38-й параллели». Но с самого начала британские начальники штабов предвидели одну особенно сложную проблему.

Американцы могут предложить [значилось в протоколе заседания от 28 июня] в случае, если их участия окажется недостаточно для урегулирования ситуации в Корее, сбросить на Северную Корею атомную бомбу. Если такое предложение поступит, министры хотели бы знать мнение начальников штабов на этот счет. Было достигнуто общее согласие, что с военной точки зрения решение сбросить атомную бомбу на Северную Корею было бы неоправданно. Последствия таких действий могут принять всемирный масштаб и оказаться весьма пагубными. Кроме того, это может спровоцировать мировую войну.

Эти замечания стоит внести в список ярчайших в истории человечества примеров недосказанности в военном вопросе. Однако перспектива отправлять на подмогу в Корею британские войска нравилась начальникам штабов ничуть не больше. Предвидя просьбу Америки о наземной поддержке, они отмечали «активные возражения военных против отправки сухопутных и воздушных сил». Как и американские коллеги, они не сомневались, что нападение Ким Ир Сена представляет собой тщательно рассчитанный ход со стороны Москвы. «Вторжение в Корею, – заключили они на заседании 5 июля, – видится нам очередным примером советского метода прокси-войны, и мы считаем, что со стороны русских это преднамеренные шаги в рамках холодной войны…» Однако они опасались, что Корея нужна Москве только как отвлекающий маневр на самых задворках интересов Запада и неминуем гораздо более сокрушительный удар ближе к дому. Именно поэтому британцы так не хотели отправлять в Корею ни сухопутные, ни военно-воздушные силы. Даже когда политическое давление со стороны Америки с требованиями отправить хотя бы символическое соединение стало непреодолимым, британские начальники штабов не понимали, где найти даже эти символические войска.

Оглядываясь назад, спустя два поколения, мы иначе воспринимаем боевой состав и дислокацию британских вооруженных сил тех дней, и все эти терзания могут показаться абсурдными. В июле 1950 года Королевские ВВС насчитывали сто двадцать эскадрилий. Две пехотные бригады и одна воздушно-десантная были развернуты в Великобритании; одна пехотная дивизия и одна бронетанковая, а также семь бронетанковых полков, один артиллерийский и два батальона пехоты – в Германии; одна недоукомплектованная пехотная дивизия на Ближнем Востоке, там же три артиллерийских и два бронетанковых полка; подразделение гуркхских стрелков, британская пехотная бригада и бригада спецназа в Малайе; пехотная дивизия и поддерживающие бронетанковый и артиллерийский полки в Гонконге; пехотная бригада в Австрии; два пехотных батальона и противотанковый полк в Триесте.

Такая дислокация отражала разорительную комбинацию остаточных имперских амбиций, послевоенного похмелья и новых опасностей холодной войны, нависших на Британией в 1950 году. С 1945 года средств на новое вооружение катастрофически не хватало. Многие из перечисленных выше формирований были существенно недоукомплектованы. Поэтому отыскать хотя бы одну бригаду для отправки в Корею означало для Британии