Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

Билл Ширк родом из Огайо считал войну «адской потерей времени»: «Я не понимал, зачем она, когда туда шел, и еще меньше понимал, когда возвращался. Когда начался Вьетнам, я подумал только: “Здрасьте, приехали, еще раз на те же грабли”. Какая кому разница, где там северные корейцы, где южные. Нельзя от человека, живущего как скот, ждать, что он будет вести себя по-человечески. У них человеческая жизнь не ценится так, как у нас. И много кто из наших чувствовал то же, что и я».

Немало американских кадровых офицеров испытывало горькое разочарование из-за того, что в Корее был создан прецедент: Соединенные Штаты не сумели довести войну до победного завершения. Генерал-лейтенант Артур Трюдо, командовавший 7-й дивизией США, говорил, что, подписав «это отвратительное перемирие… [американцы] позволили русским и китайцам выйти сухими из воды… подготовили почву для их победы над французами во Вьетнаме. Нужно было разрешить Макартуру дойти до Ялу и разбомбить ту сторону к чертям собачьим».

Корея меня все еще гнетет [говорит полковник Пол Фриман]. Я считал, что слишком много крови мы проливаем зря в этой позиционной войне. Тянуть и тянуть эту волынку, сражаться за каждый холмик – это все неправильно. Нужно было просто выбить оттуда китайцев любыми средствами. Но некоторые европейские страны боялись, что так мы что-то затеваем… ‹…› Пытаться разрушить эти несчастные мосты через Ялу без бомбардировок той стороны – это абсурд, так войны не ведут.

Фриман, конечно, высказывается от лица поколения профессиональных американских военных, заставших Вторую мировую и до глубины души уязвленных неспособностью своей страны эффективно применить огромную военную мощь в ограниченном конфликте. Главная роль в их доводах отводилась Макартуру. В начале пятидесятых у Штатов была недолгая возможность благодаря своему непревзойденному в тот момент ядерному потенциалу атаковать и разгромить коммунистические державы. Если Соединенным Штатам, как величайшей капиталистической державе мира, предстоит рано или поздно сразиться с коммунистами, не лучше ли, рассуждали они, сделать это сейчас, когда у страны есть средства добиться победы с минимальным риском для американского континента, а не через десять-двадцать лет, когда время и место будут указывать коммунисты.

Многое из того, что произошло в мире с 1950 года, только убеждает сторонников доктрины Макартура в их правоте. При нынешнем уровне советской ядерной мощи Штатам нечего надеяться сразиться с русскими, не понеся недопустимые потери. Азиатские коммунисты нанесли Штатам унизительное поражение во Вьетнаме, одержав победу в войне, которую вели на своих условиях. Политические ограничения, наложенные на развертывание американских сил в Индокитае, превзошли те, что были в Корее, поэтому, как считали многие американцы, Штатам приходилось сражаться «со связанными руками».

И все же мало кто из непредвзятых наблюдателей, оглядываясь на тридцать пять лет назад, когда Трумэн уволил Макартура, усомнится в том, что президент был прав. Если умственные способности старого генерала и не притупились со временем, его суждения явно стали катастрофически нестабильными. Потрясение от первоначального разгрома в Корее, за которым последовала почти мистическая, достигнутая вопреки всем ожиданиям триумфальная победа в Инчхоне, потом новая унизительная ситуация из-за китайцев – в таких условиях сохранить трезвость рассудка было бы трудно даже более молодому и ординарному уму, чем макартуровский. Генерал считал, что имеет дело с великой исторической проблемой своего времени, от которой Вашингтон уклонился. Однако его собственная одержимость балансом мировых сил и воздействием на него военными методами помешала ему разглядеть огромную, критически важную нравственную проблему, связанную с применением атомной бомбы. Для большинства представителей нашего поколения, живущих после Хиросимы, самоочевидно, что относиться к ядерному оружию, по примеру Макартура и некоторых его современников, просто как к дополнительной единице военного арсенала недопустимо. Большинство из нас считает, что между применением обычного оружия и ядерного лежит глубокая политическая, военная и нравственная пропасть. Каким был бы морально-политический авторитет США сегодня, если бы они все-таки применили в 1950–1951 годах ядерное оружие в Азии – не ради самозащиты, а преследуя внешнеполитические цели, связанные со стремлением уничтожить коммунизм? В ответе, который дает на этот вопрос каждый из нас, отразится наше личное отношение к Макартуру и разногласиям по поводу отправления его в отставку Трумэном.

⁂

Корейская война занимает уникальное место в истории как первый опыт применения супердержавой ядерной эпохи ограниченных сил для достижения ограниченных целей. Если бы эта концепция осознавалась тогда отчетливее, возможно, Соединенные Штаты меньше досадовали бы по поводу итога переговоров в Пханмунджоме. Вместо этого многие американцы испытывали только разочарование, обнаружив политические ограничения военной мощи после Второй мировой войны. Если бы поколением позже Америка сумела сделать для Южного Вьетнама то, что она сделала прежде для Южной Кореи, американцы могли бы себя поздравить.

Эта война стала важной вехой во внешней политике Соединенных Штатов после 1945 года. До вторжения Северной Кореи, хотя Америка и оплакивала «потерю» Китая, она не рассматривала Азию как основное поле битвы с коммунизмом. Это поле находилось в Европе. Однако корейские события приковали внимание американцев к Дальнему Востоку. По мере того как стабилизировались политические границы Европы, а перспективы дальнейшего захвата власти коммунистами политическими или дипломатическими методами пошли на убыль, американцев все больше заботила Азия. Они всегда романтизировали этот завораживающий их континент. Теперь же они увидели в нем множество малых государств с неустойчивой властью, не способных противостоять коммунистам. Штаты все больше направляли свои военные и внешнеполитические усилия на то, чтобы не допустить такого поворота событий.

Стремление, само по себе не лишенное благородства, если бы не один фундаментальный просчет, на котором оно основывалось: огромная недооценка влияния националистических, в отличие от идеологических, сил в тех странах, которые предполагалось защищать. В тысячах докладов и аналитических записок по Корее, хранящихся в архивах Соединенных Штатов и их союзников, удручающе мало внимания, даже для проформы, уделяется нуждам и интересам корейского народа. Корея просто оказалась полем битвы, на котором развернулась борьба с международным коммунистическим заговором. В Корее американцы явили все высокомерие, весь патернализм, всю беcчувственность в обращении с местными жителями и местной армией, которые будут демонстрировать потом и во Вьетнаме. Нынешнюю огромную гордость за свою страну народ Южной Кореи взрастил отнюдь не благодаря роли в той войне. Большинство южнокорейцев после всех испытаний 1950–1953 годов было либо занято циничным выживанием, либо несло тяжкий груз отвращения к себе. Самоуважение Южной Корее обеспечил невероятный промышленный рывок следующего, послевоенного этапа. Если бы армия ООН ушла из Южной Кореи до подписания мира и оставила режим Ли Сын Мана отбиваться самостоятельно, он рухнул бы так же бесславно, как сайгонский двадцать лет спустя – независимо от наличия или отсутствия у Пхеньяна военной поддержки со стороны Китая. Южная Корея избежала участи Южного Вьетнама главным образом благодаря удачным географическим особенностям, бесконечно упрощавшим ее оборону по сравнению с Индокитаем, а также потому, что Запад в 1950–1953 годах еще не растерял идейного рвения, побуждающего сражаться с коммунизмом на другом краю света. К 1970-м это рвение иссякло практически полностью.

Оценивая правомерность действий от имени ООН в Корее, необходимо распутать огромный клубок дополнительных проблем и вопросов, которые сбивают с толку современных наблюдателей и осложняют исторические оценки. Оккупационная политика Америки в Южной Корее в 1945–1949 годах отличалась отсутствием гибкости и восприимчивости. Была создана политическая структура, главным достоинством которой считалось то, что она якобы враждебно относилась к коммунизму. Однако историкам легко сейчас утверждать, что американцы неверно истолковали сигналы от Северной Кореи и что Советский Союз вовсе не намеревался создавать на Корейском полуострове государство-сателлит. Даже если реакция американцев на поведение Советов действительно бывала порой алармистской, это никак не отменяет бесспорный факт: в 1945–1950 годах русские беззастенчиво и беспощадно выстраивали империю в Восточной Европе. Они были полны решимости создать вокруг своих границ буферную военную зону, абсолютно не заботясь о свободе и интересах миллионов людей, которым выпало несчастье жить в ее пределах. Учитывая, насколько мизерные разведданные удавалось собрать по Северной Корее, требовать от правительства в Вашингтоне, чтобы оно распознавало и признавало за Советами отсутствие империалистических