Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

Вьетнам, ежевечерне оживавший на голубых экранах во всех гостиных страны. Однако справедливее было бы не доказывать, что жертвам Кореи уделяли слишком мало внимания, а признать, что его чересчур много обрушили на ветеранов Вьетнама. Нелепо полагать, что сражавшиеся в Индокитае страдали так, как не страдали участники других конфликтов. Любая война оставляет след почти на всех комбатантах. Сражавшиеся в Корее заслуживают уважения и памяти не меньше, чем те, кто воевал во Вьетнаме, во Второй мировой, в Первой мировой. Последующие исторические споры о важности национальной идеи не должны умалять заслуг тех, кто ради нее рисковал жизнью на поле боя.

⁂

В последующие годы, по мере того как сглаживалось первоначальное разочарование и замешательство после подписания мира, военные и политики все благосклоннее относились к корейской войне как демонстрации приверженности Запада делу борьбы с коммунизмом. Пусть странам ООН не удалось объединить Корею, они все-таки не позволили Северу навязать свою волю Югу.

Однако было очевидно и другое: для ООН Корея стала опытом, который она повторять не собиралась. Да, вооруженные силы ООН могут пользоваться международным мандатом на выполнение полицейских и миротворческих миссий по всему миру. Но никогда больше нельзя было допустить, чтобы такой мандат выдавался для проведения военных операций, преследующих идеологические и политические цели. Даже летом 1950 года перевес голосов в пользу отправки войск в Корею оказался возможным лишь благодаря бойкоту со стороны СССР. Относительно немногочисленный в тот момент состав ООН, в большинстве своем сочувствующий Соединенным Штатам, соглашаясь вступить в войну в Корее, шел на поводу у Америки. Однако действительную военную поддержку в той или иной мере обеспечили только 16 стран-участниц, ни одну из которых нельзя было по праву назвать внеблоковой. Корейскую войну вели Штаты при символической поддержке их капиталистических союзников. В первые же месяцы после начала военных действий союзники продемонстрировали свою озабоченность предстоящими экономическими и военными издержками и неуверенность в достоинствах режима, который обязались защищать. Контингенты союзников в Корее, среди которых наиболее заметна была дивизия Содружества, оставались на местах до 1953 года только потому, что было очевидно: их вывод нанесет серьезный ущерб солидарности союзников в противостоянии коммунизму. О том, что корейская война и вызванная ею программа перевооружения поставили Великобританию на грань финансового кризиса, свидетельствует ее отчаянное экономическое положение, в отличие от процветающей после Второй мировой войны Америки.

Как только корейская война закончилась, старые империи, озабоченные потерей своих прежних заморских владений, утратили всякую охоту дальше сражаться вместе с американцами против коммунизма вдали от собственных рубежей. Через десять с лишним лет после Кореи президент Джонсон умолял британского премьер-министра Гарольда Вильсона отправить во Вьетнам хотя бы символический контингент, но ничего не добился. Штатам пришлось обращаться к своим тихоокеанским и азиатским союзникам и довольствоваться теми крохами поддержки, которую были способны были наскрести. Что касается Организации Объединенных Наций, то теперь это была гораздо более крупная структура в сравнении с ядром, образованным ее членами в 1950 году, и многие новые ее участницы с непреходящим скептицизмом относились к внешней политике Штатов.

Тем не менее при всех сомнениях союзников Америки в 1950 году по поводу необходимости вступаться за Корею то, что Соединенным Штатам удалось привлечь международный контингент, останется бесспорным свидетельством авторитета, которым они пользовались. На краткий исторический миг благодарность остального мира Штатам за военные заслуги во Второй мировой и за экономическую помощь в преодолении ее последствий в сочетании с реальным страхом перед грозящим конфликтом с Советским Союзом позволили Вашингтону мобилизовать союзные войска на войну, которую мало кто из европейцев мог бы назвать своей.

Только абсолютное главенство Америки в корейской кампании позволило довести ее до более или менее приемлемого завершения. Однако это же главенство во многом обусловило недовольство союзников ходом войны. Отдавая символическую дань уважения авторитету ООН, Америка вела войну так, как считала нужным. Многих американских военных и политиков возмущали уклончивость и отговорки союзников, вносивших столь незначительный материальный вклад в кампанию. «После Второй мировой считалось само собой разумеющимся, что основное бремя самопожертвования и участия возьмут на себя Штаты», – признавал британский дипломат Роджер Мейкинс. Ситуация в результате складывалась парадоксальная: когда основные силы и командование принадлежали одной главенствующей нации, ведение войны под флагом ООН многим представителям других стран казалось фарсом. «Хотя мы и называли себя Объединенными Нациями, нас там были единицы, – говорит британский полковник авиации Джонни Джонсон. – Я чувствовал себя скорее зрителем на американском шоу». Британцы, не исключая и премьер-министра, заблуждались, полагая в 1950–1953 годах, будто могут оказывать решающее влияние даже на ядерную политику США. Другие страны вряд ли снова встанут под знамена ООН, учитывая широко распространенное мнение, что в Корее объединительные идеи эксплуатировались в интересах внешней политики Соединенных Штатов (и неважно, совпадали ли они с интересами борьбы за естественную справедливость).

Изучению переменчивых настроений в военных кругах США как в отношении вступления в корейскую войну, так и в профессиональных дебатах о ее ведении, посвящено немало научных исследований. «Значительная часть анализа мнения военных, – пишет доктор Розмари Фут, которая в последнее время занимается этим периодом, – подтверждает выводы других исследователей внешней политики США: как только принимается решение применить силу, генералы хотят использовать ее быстрее и решительнее, чем их гражданские коллеги… военно-морской флот и авиация склонны отстаивать более ястребиный курс, чем армия»[394]. Командующие в зоне боевых действий в Корее, а затем и во Вьетнаме неизменно предлагали более воинственные стратегии, чем политики и даже Объединенный комитет начальников штабов в Вашингтоне. Доктрина ограниченной войны всегда найдет больше сторонников среди ответственных за политику государства, чем среди тех, кто отвечает за ее реализацию на поле боя.

Что касается непосредственного ведения войны, один ветеран Кореи и Вьетнама из командного состава отметил: «Мы вошли в Корею с очень плохой армией, а вышли с довольно хорошей. Во Вьетнам мы отправились с довольно приличной армией, а вернулись с никудышной». Результаты деятельности большинства подразделений армии США в первый год сражений в Корее варьировались от сносных до позорных. Полная запущенность с 1945 по 1950 год привела к деградации личного состава, подготовки, командования и снаряжения, что едва не позволило китайцам разбить американские силы наголову в зимнюю кампанию. Однако, удержавшись в шаге от катастрофы, за последующие два года американцы в Корее сумели превратиться в гораздо более боеспособную, а главное – уверенную в себе силу. За то, что разбитую армию удалось вновь поставить на ноги и повести в бой, в котором она сумела нанести коммунистическим захватчикам ряд сокрушительных поражений, во многом нужно благодарить Мэтью Риджуэя.

⁂

Во многих важных отношениях Корея послужила репетицией для Вьетнама, случившегося поколением позже. Можно утверждать, что Штаты извлекли неверные уроки из опыта 1950–1953 годов, когда их армии благодаря огромным вложениям ресурсов удалось остановить коммунистов ценой относительно допустимых потерь. То, что Ли Сын Ман был одиозным главой насквозь коррумпированного режима, армия которого оказалась неспособной держать эффективную оборону на поле боя, совершенно не помешало и дальше продвигать идею борьбы за Южную Корею. Тем более что не только американцы позволяли себе не задумываться лишний раз о том, какой, собственно, режим предполагает защитить присутствие войск ООН. «Конечно, мы знали, что Ли Сын Ман – личность довольно чудовищная, – говорит бригадир Уильям Пайк из дивизии Содружества. – Но они же там все такие, разве нет?» Многие американцы как внутри Министерства обороны, так и за его стенами приходили к выводу, что при достаточной военной и экономической помощи можно удержать на плаву почти любой антикоммунистический режим в чужой стране, независимо от присущей ему изначально жизнеспособности. Власть президента Нгуен Ван Тхьеу совершенно точно была ничем не хуже режима президента Ли Сын Мана и, собственно, почти наверняка менее репрессивной. Однако усовершенствованные к тому времени коммунистические подрывные технологии и бесконечно более скептичные мировые СМИ рисовали его в более черных красках. В конце концов режим Нгуен Ван Тхьеу подвергся военному испытанию, которого избежал Ли