Читать книгу - "Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов"

9 декабря Бурцев опять получил из Петербурга письмо, в котором называлось, что на предстоящий съезд анархистов-коммунистов прибудет некий „генерал от анархизма", который „задает тон движению и играет в нем большую роль", что его в Париже в настоящее время нет, но на съезд он прибудет.

Сопоставляя это указание с полученным им много ранее сообщением, что Николай Музиль-Рогдаев, будучи арестован в Луцке в 1907 году, был освобожден будто бы по распоряжению Департамента полиции, Бурцев пришел к выводу, что указываемым генералом от анархизма является Музиль. В справедливости этого вывода Бурцев еще более убедился после того, когда получил из того же источника сведения, что о бывшем в Париже в апреле 1913 года съезде анархистов („Вольная община") в Департаменте полиции имеются сведения, а так как из генералов от анархизма на означенном съезде был Музиль, то и это сообщение приписано ему.

Получив письмо об анархистах, Бурцев не замедлил сообщить его содержание Оргиани и Гольдслит, добавив, что лицо, от которого исходит это письмо, служит в Департаменте полиции и находится в числе тех шести лиц, которые имеют доступ к секретным делам, и которое будто бы близко стоит или стояло к генералу Герасимову. В самое последнее время Бурцев получил еще указания на сношения с Департаментом полиции члена партии с.-р. Патрика и некоего рабочего Сердюкова (возможно, — догадывался Красильников, — что речь идет о Серебрякове — „Munt") и еще на какое-то лицо, давно живущее в Париже.

В результате полученных Бурцевым в течение 1913 года откуда-то сообщений из числа сотрудников Заграничной агентуры в течение последних трех месяцев были разоблачены: Масс и Воронов. Находятся в периоде официального расследования: Эгер, которому обвинение уже предъявлено. В периоде негласного расследованиях и наблюдения находятся: Житомирский („Dan-det"), Каган („Serge"), Зиновьев („Matisset"), „Bernard" и „Munt". Получены указания, но ни к каким действиям не приступлено: Патрик („Never").

Таким образом, из числа 23 сотрудников Заграничной агентуры выбыло окончательно двое и отошли от работы, находясь под следствием или подозрением, семь человек, т. е. 39,13 % всего личного состава.

Вся же остальная агентура настолько терроризирована этими разоблачениями, в особенности тем, что они вызваны указаниями, получаемыми Бурцевым, по его словам и предъявляемых им в нужных случаях письмах, от лица хорошо осведомленного в Департаменте полиции, что, опасаясь за свою собственную участь, почти совсем приостановили свою работу…».

Словом, для охранки картина получалась трагическая.

Бурцев узнал от своего парижского осведомителя, что на съезде анархистов из 20–30 членов будет не менее 3–4 провокаторов. Бурцев готов был заподозрить Музиля-Рогдаева, не имевшего никакого отношения к охранке. Но он не подозревал, что в делегации от анархистов, явившейся к нему за разъяснениями, почему Бурцев против съезда, был провокатор Выровой, член 1-й Государственной думы, а во второй делегации, пришедшей за более подробными объяснениями, был не менее опасный провокатор Долин.

В первом случае из свойственной ему осторожности, а во втором случае зная о прежних сношениях Долина с охранкой, Бурцев не открыл истинного источника, а сослался на фантастического корреспондента из Департамента полиции. Таким образом, Бурцев направил Красильникова вместе с Департаментом на ложный путь.

«Ввиду всего изложенного, — продолжал Красильников, — является существенным и крайне необходимым обнаружить лицо или лиц, осведомляющих Бурцева. Если это окажется недостижимым, то хотя бы изыскать меры, которые лишили бы его корреспондентов возможности впредь причинять вред делу розыска своей изменнической работой.

Для достижения этой цели прежде всего необходимо остановиться на вопросе: откуда может идти измена? Из Петербурга, т. е. из Департамента полиции, или заграничного бюро в Париже, или из обоих этих учреждений.

Что касается самого Бурцева, то он уверяет, что главный его корреспондент, от которого он получает сведения о сотрудниках, находится в Петербурге и близок к самым секретным делам, в подтверждение чего он предъявлял получаемые им от своего корреспондента письма. Натансону, как главе с.-р. партии и стоящему в глазах Бурцева выше всяких подозрений, он, вероятно, дал более определенные указания, относящиеся к своему корреспонденту, так как Натансон по поводу последнего говорил:

„Источник из Петербурга нам очень дорог и очень тяжело достался; о нем знает очень ограниченный круг лиц и даже Аргунову ничего о нем неизвестно". Кроме того, как сказано выше, Бурцев о своем корреспонденте говорил, что он состоит на службе в Департаменте полиции и находится в числе тех 6 лиц, которые имеют доступ к секретным делам.

Сведение это, полученное от агентуры, находит себе подтверждение в донесении Жоливе, которому Бурцев говорил, что лицо, его осведомляющее, находится в числе 10 лиц, ведающих самыми секретными делами, причем Бурцев добавлял, что никогда не удастся установить, кто именно из этих 10 лиц находится с ними в сношениях.

Все эти заявления Бурцева можно было бы считать голословными, если бы не было тех писем, которые он предъявлял по делу Масса Натансону, Слетову и Биллиту; по делу анархистов — Оргиани и Марии Гольдс-мит. Кроме этого, агентура лично видела и читала два письма, в коих сообщалось: в первом — о четырех сотрудниках, во втором — о десяти.

С другой стороны, такие сведения, как, например, о поездке Масса по России и представлении о результатах ее доклада, заграничным бюро даны быть не могли, так как об этой поездке ничего не было известно.

Совокупность этих данных дает основание заключить, что измена идет из С.-Петербурга.

Однако Бурцев указывает и на наличность у него осведомителя в Париже и несколько раз возбуждал вопрос о необходимости этому местному корреспонденту уплачивать деньги. Вместе с тем" от агентуры много раз получались указания, что у Бурцева есть сношения с кем-то из служащих в „консульстве". Причем необходимо пояснить, что под словом „консульство" в эмигрантских кругах Парижа подразумевают все учреждения, помещающиеся в здании посольства, в том числе и Заграничной агентуры.

В подтверждение этого агентура сообщила следующие факты: месяца два тому назад один из агентов был свидетелем разговора Бурцева по телефону с неизвестным агентуре лицом, которое Бурцев уговаривал прийти к нему на квартиру, гарантируя полную безопасность; на полученный отказ Бурцев назначил этому лицу в 8 ч вечера свидание в кафе. Через некоторое время Бурцев тем же лицом, которое отказалось прийти на свидание, был вызван к телефону. „Во время этого же разговора означенное лицо благодарило Бурцева за присланные ему 500 фр. и письмо". По одним агентурным сведениям лицо это с Бурцевым не знакомо и поддерживает с ним сношения через какого-то литератора. После этого агентура узнала, что это лицо близко стоит к