Читать книгу - "Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон"

– Он так сильно пустил мне кровь, что… – Я замолчала,крепко сжала губы. Зачем я ему это рассказываю? – Да, несчастный случай.

– Это хорошо, – сказал он, не отрывая глаз отпруда. – Рад это слышать.

Кретин, подумала я, решив про себя, что тот, кто послал нанас этого демона, в ту ночь получил двойную порцию.

– Кому-то очень не хотелось, чтобы мыпоговорили, – сказала я – и меня бросило в холод, щеки помертвели, язадержала дыхание. А что если нападение тогда на нас связано с недавнимипреступлениями? Не я ли должна была стать первой жертвой охотника на ведьм?

С колотящимся сердцем я заставила себя успокоиться,подумать. Каждая из жертв погибала в своем собственном аду: пловец утонул,крысовод разорван на части и сожран заживо, две женщины изнасилованы, лошадникраздавлен. Алгалиарепту было сказано, чтобы я умерла в ужасе, чтобы он выяснил,не торопясь, чего я боюсь больше всего на свете.

Черт побери, это один и тот же убийца.

Увидев мое молчание, Трент наклонил голову набок:

– О чем-то подумали?

– Ни о чем.

Я тяжело облокотилась на перила, уронила голову в ладони изаставила себя не упасть в обморок. А то Гленн тут же кого-нибудь вызовет, иэто будет конец.

– Нет, – сказал Трент, отодвигаясь от перил, и яподняла голову. – Я такое выражение лица у вас уже два раза видел. В чемдело?

Я проглотила слюну.

– Мы должны были стать первыми жертвами этого убийцы.Он хотел убить нас обоих, но оставил эту мысль, когда мы ему показали, чтоможем одолеть демона, а я ясно дала понять, что не собираюсь на вас работать.Погибли только те колдуны, которые согласились?

– Они все соглашались, – выдохнул он, и я подавиладрожь, с которой эти слова будто прокатились у меня по спине. – Я никогдане связывал эти два события.

Демона нельзя обвинить в убийстве. Так как его невозможно посадитьв тюрьму, суды давно вынесли постановление считать демонов орудием убийства,пусть даже такое сравнение хромает. Для совершения убийства необходимасвободная воля, а демон, если плата соизмерима с задачей, отказаться отубийства не может. Но ведь кто-то его вызвал?

– Демон не говорил вам, кто его послал васубивать? – спросила я.

Самые легкие будут двадцать заработанных тысяч в моей жизни.Помоги мне Боже. Лицо Трента перекосилось злостью, чуть окрашенной страхом.

– Я старался остаться в живых, а не вести разговоры. Увас, кажется, с ним нормальные рабочие отношения, может, вы и спросите?

Я резко выдохнула, почти не веря своим ушам:

– У меня? Я и так задолжала ему услугу. И сколько бы вымне ни платили, я не стану залезать в долги глубже. Но я вот что вам скажу: яего для вас вызову, и вы его спросите. А насчет платы вы с ним как-нибудьдоговоритесь.

Загорелое лицо Трента побледнело:

– Нет!

Удовлетворенная его тоном, я оглядела пруд.

– Так не называйте меня трусихой за то, что самисделать боитесь. Я рисковая женщина, но я не идиотка…

И тут я засомневалась. Ник это сделал бы. Едва заметнаяулыбка, неожиданная и искренняя, появилась на лице Трента.

– Вот вы опять.

– Что опять? – спросила я тусклым голосом.

– Опять о чем-то задумались. С вами очень забавно, мизМорган. Читать по вашему лицу – это как по лицу пятилетнего ребенка.

Оскорбленная, я отвернулась. Интересно, если Ник спроситдемона, кто послал его меня убить, будет считаться это малым вопросом илибольшим, требующим дальнейшей платы? Оттолкнувшись от перил, я решила сходить вмузей и это выяснить.

– Так что? – спросил Трент. Я покачала головой:

– Эта информация будет у меня после заходасолнца, – сказала я, и он моргнул.

– Вы собираетесь его вызывать? – Внезапное инеприкрытое его удивление меня поразило, но я сохранила бесстрастное лицо,подумав, что удивить его – это как раз то ублажение самолюбия, которое мнеочень было необходимо. – Вы же только что сказали…

– Вы платите за результат, а не поэтапно. Как только ячто-нибудь выясню, дам вам знать.

На его лице выразилось нечто вроде уважения.

– Я вас недооценил, миз Морган.

– Ага, я полна сюрпризов, – буркнула я, поднимаяруку убрать с глаз волосы, разметанные порывом ветра. Шляпа Трен-га готова быласлететь в воду, и я потянулась ее поймать до того, как она сорвется с головы.Пальцы зацепили шляпу – и поймали пустоту.

Трент отскочил. Я уставилась, моргая, на место, где онтолько что был. А его не было.

Он оказался в добрых четырех футах дальше, уже не на мосту.Я такие движения видела только у кошек. Выпрямился он с испуганным лицом, и онотут же стало злым, когда он понял, что я увидела его страх. Солнце блестело напушистых волосах, а шляпа плыла в воде, приобретая противно-зеленый цвет.

Я застыла, когда с ближайшего дерева спрыгнул Квен иприземлился перед Трентом. Он стоял, свободно свесив руки, похожий в черныхджинсах и рубашке на современного самурая. Позади меня зашумела вода, но я необернулась. Запахло тиной и медным купоросом, и я скорее почувствовала, чемувидела, нависшего надо мной Зубастого – холодного, мокрого и почти такого жеогромного, как мост, под которым он живет, да еще пропитанного как следуетводой, чтобы придать себе массы. Далекий топот дал мне понять, что Гленн тожебежит сюда.

Сердце у меня стучало молотом, но никто не двинулся.

Не надо было его трогать. Не надо было его трогать.

Облизнув губы, я одернула куртку, радуясь, что Квену хватилосоображения понять, что я не собираюсь нападать на Трента.

– Я вам позвоню, когда буду знать имя, – сказала ядовольно тихим голосом. Бросив на Квена извиняющийся взгляд, я повернулась накаблуках и быстро зашагала к улице. Бесшумные шаги отдавались у меня впозвоночнике.

А все же ты меня боишься… Почему?