Читать книгу - "Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон"

– Алло, – отозвался голос человека, явно чем-тозанятого.

– Ник! – выдохнула я. – Слава Богу!

– Рэйчел? Что случилось?

Прозвучавшая в его голосе озабоченность снова заставила менянапрячься.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала я, оглядываясьна Эддена и Трента и стараясь говорить потише. – Я у Трента с капитаномЭдденом. У нас ордер на обыск. Ты не посмотришь у себя в книге лей-линейноезаклинание для поиска… гм… умерших?

Долгое молчание.

– Вот что мне в тебе нравится, Рей-Рей, – сказалон под звук сползающей книги, закончившийся стуком, – что ты всегда умеешьсказать что-нибудь приятное.

Я ждала, слушая шорох переворачиваемых страниц, и ощущаянарастающий холод внутри.

– Умершие, – бормотал он, совершенно несмутившись, а пляшущие у меня в животе бабочки вооружились кувалдами. –Умершие фейри. Умершие призраки. Вызов привидений пойдет?

– Нет. – Я ковыряла лак на ногтях, глядя, какнаблюдает за мной Трент, говоря с Эдденом.

– Мертвые тролли, мертвые домашние животные… а, вот.Мертвые люди.

У меня пульс застучал быстрее, я стала рыться в сумочке впоисках ручки.

– О'кей… – он замолчал, читая. – Довольнопросто, но вряд ли можно в светлое время этим пользоваться.

Почему?

– Ты знаешь, как могильные камни нашего мирапроявляются в безвременье? Так вот, эти чары точно также проявляют неотмеченныемогилы в нашем мире. Но нужно при этом смотреть в безвременье вторым зрением, аэто не получится до захода солнца.

– Я смогу, если буду стоять в лей-линии, – шепнулая, холодея. Этой подробности я никогда не видела в книгах. Это мне папарассказал, когда мне было восемь.

– Рэйчел, – возразил он после минутногоколебания. – Нельзя этого делать. Если тот демон узнает, что ты влей-линии, он попытается втянуть тебя дальше в безвременье.

– Не выйдет. Он не владеет моей душой, – шепнулая, отворачиваясь, чтобы скрыть движения губ.

Он замолчал, слышно было только мое дыхание.

– Мне это не нравится, – сказал он наконец.

– А мне не нравится, что ты вызываешь демонов.

Телефон молчал. Я посмотрела на Трента и повернулась к немуспиной. Интересно, насколько у него хороший слух.

– Да, – сказал Ник. – Но он владеет двумятретями моей пуши и третью твоей. Что если…

– Души не складываются как дроби, Ник, – ответил яго-носом, хриплым от тревоги. – С душами – все или ничего. Он недостаточновладеет тобой. Он недостаточно владеет мной. И я не уйду отсюда, не доказав,что эту женщину убил Трент. Что там за заклинание?

Я ждала, чувствуя, как слабеют колени.

– Ручка есть? – спросил он наконец, и я кивнула,забыв, что он не видит.

– Да, – ответила я, отодвигая телефон, чтобыписать на ладони, как пишут шпаргалку.

– О'кей, оно не длинное. Я тебе все переведу на английский,кроме ключевого слова – только потому, что у нас нет слова, означающегосветящийся пепел мертвых, а мне кажется очень важным не отклоняться именно вэтой части. Секунду, я сейчас даже зарифмую.

– Вполне подойдет и без рифмы, – медленнопроизнесла я, чувствуя, как ситуация продолжает улучшаться. «Светящийся пепелмертвых»? Что за язык такой, где для этого нужно отдельное слово?

Он прокашлялся, я приготовила ручку.

– Мертвые к мертвым, луной воссияйте. Молчите все,кроме неупокоенных. – Он замолчал нерешительно. – И вот слово-ключ: favilla.

– Фавилла, – повторила я, записывая позвукам. – А жест есть?

– Нет. Физически оно ни на что не воздействует, ипотому не надо ни жеста, ни фокусирующего объекта. Мне повторить еще раз?

– Нет, – сказала я, глядя на ладонь с некоторымотвращением. Я действительно хочу это сделать?

– Рэйчел, – сказал он встревоженнымголосом. – Поосторожнее.

– Ага, – сказала я, и пульс мой уже заранеезачастил. – Спасибо, Ник… – я прикусила губу от внезапноймысли. – Ты, это… подержи книгу у себя, пока я не скажу, ладно?

– В чем дело, Рей-Рей? – настороженно спросил он.

– Потом расскажу, – ответила я, метнув взгляд наЭддена, потом на Трента. Больше ничего мне говорить не надо было – Ник, онсообразительный.

– Постой, не вешай трубку, – сказал он, и оттревоги в его голосе я остановилась. – Пусть я буду на линии. Не могу ясидеть, чувствовать, как меня дергает, и не знать, что там с тобой.

Я облизала губы, заставила себя убрать руку от кончика косы,который перебирали пальцы. Использовать Ника как фамилиара – это было вопрекивсем моим моральным убеждениям – а у меня, я думаю, их полно, – но простовзять и уйти я тоже не могла. Я ведь даже пытаться не стала бы, не будь яуверена, что Ника это не зацепит.

– Я дам трубку капитану Эддену, годится?

– Эддену? – спросил он едва слышно.

Его тревога слегка окрасилась инстинктом самосохранения. Яобернулась к тем троим.

– Капитан! – привлекла я его внимание. – Передтем, как мы уйдем, я бы хотела попробовать иное заклинание поиска.

Кругло лицо Эддена скривилось недовольной гримасой:

– Мы здесь закончили, Морган, – ответил оннедружелюбно. – И отняли у мистера Каламака более чем достаточно времени.

Я сглотнула слюну, пытаясь придать себе такой вид, будтокаждый день такие заклинания использую.

– Эти чары по-другому действуют. Он шумно выдохнул.

– Могу я сказать тебе пару слов в коридоре? –произнес он многозначительно.

В коридоре? Ну уж нет. Нечего меня выводить из комнаты, какребенка, который плохо себя ведет. Я повернулась к Тренту:

– Мистер Каламак возражать не будет, правда ведь? Емуведь скрывать нечего?

Лицо Трента было маской профессиональной вежливости. А вотдлинная физиономия Джонатана скривилась мерзкой гримасой.

– В той мере, в какой это будет в рамках вашегоордера, – спокойно ответил Трент.

Я радостно вздрогнула, услышав в его голосе озабоченность,которую он пытался скрыть. Беспокоится, значит. Я впрочем тоже. Медленно пройдячерез офис, я передала телефон Эддену.

– Это заклинание поиска неотмеченных могил. Ник вам пронего расскажет, капитан, чтобы вы не сомневались в его законности. Ника ведь выпомните?

Эдден взял телефон – маленький розовый прямоугольник смешносмотрелся в его ручище.

– Если это так просто, почему вы мне раньше не сказали?Я улыбнулась ему нервной улыбкой: