Читать книгу - "Десять тысяч дней осени - Александр Мендыбаев"

— Погоди. А где уверенность, что, взорвав госбанк, мы одолеем врагов. У них ведь схроны, базы…

— Не боись. Исключено. Эти твари так грызутся за власть, что предпочитают жить внутри. Натаскали матрасов и коек. Зазывают шлюх, тащат еду и напитки. Вот она — изнанка свободы. Так боятся, что без них заплетутся интриги и заговоры, что предпочитают держать друг друга на виду. Стоит одному уйти, начинают судачить. И каждый день казнят друг друга, подставляя и нарывая компроматы. А вечером пьют и устраивают тройнички, чтобы наутро расстрелять своего же визави.

Дархан удивился этому слову. От Закира оно слышалось чужим. Возможно он мало знает этого человека? Разговор шел вяло, не клеился, но Дархан понимал, что и он, и Закир пытаются нащупать тот хрупкий, хрустальный мост, который почти невозможен там, куда они забрели в своих конфликтах. Первым молчание нарушил Закир.

— Эй… я обдумал все, что ты предлагаешь. Я мог бы обмануть тебя для общего дела, но понимаю, что завтра ты обратишь свое оружие против меня. А раз до сих пор не убил, значит и я тебе нужен. Лгать не буду, сложно принять твои условия, но я почти на все согласен. Кроме Артықа. Не буду кривить душой. Если мы прекратим жертвы, то не удержим город. Люди должны спать спокойно.

— Повторю еще раз. Никаких жертв. Во всяком случае специальных.

— Тогда не договоримся.

— Еще как договоримся. У меня есть те… — Дархан понял, что чуть не проболтался, потому он дипломатично закашлялся и продолжил — у меня есть то, что покончит с Артықом навсегда. Но для этого нужна твоя помощь.

На том конце возникла долгая пауза. Затем Закир ответил.

— Возможно ты и лжешь. Но если это правда, повторю, если это правда, я введу мораторий на жертвы. У тебя будет месяц, чтобы разобраться с Артықом.

— Мне нужно больше, я сам не зна…

— Месяц. Иначе не договоримся.

* * *

Они пили чай из прошлогодних засушенных листьев лимонной мяты. Мелиссу, так это растение называли в его семье, ни дети, ни жена не любили. А Дархан любил и собирал ее с детства. Он представлял лица детей и жены и с ужасом ловил себя на мысли, что думает о них все реже, вспоминая прежнюю жизнь как далекий сон, который со временем забудется навсегда. Если б у него оставалось хотя бы фото, пучок волос, украшение, цепочка… но, увы. Милые, родные, как они там? Что им всем сказали по поводу Дархана? Пропал без вести? Бросил? Исчез? Ни одна из версий его не устраивала. Вспомнил он и отца, и покойную мать. Вспомнил всех, кто был ему когда-то близок. Наверное, сегодня, после беседы с Закиром, так внезапно воскресшим из мертвых, он понял, что надежды выбраться нет никакой и остаток дней он вынужден будет провести в этом отвратительном, пустом и затхлом мире.

Алмаз внимательно смотрел на Дархана. Возможно от него не утаились печали брата.

— Тебе всю жизнь нести этот груз. Давай я отдам приказ Рою? — Алмаз с надеждой смотрел на Дархана.

— Какая разница, кто отдаст приказ? Грех ляжет на всех.

Шара, улыбнулась куда-то в сторону.

— Даже и думать не думайте. Я их попрошу все сделать. Они меня послушают. Мы каждый день беседуем. Песенки поем. Хорошие ребята. Жалко, что мертвые все.

Братья с ужасом переглянулись. Такой Шару они еще не видели. Алмаз, пожевав листок, выплюнул его на ладонь и тревожно посмотрел на брата.

— Дареке, откуда Закир узнает, когда надо нападать?

— Мы договорились, что штурм начнется сразу после атаки Роя.

— А Рой? Мы же не знаем, когда он налетит.

Дархан кивнул головой.

— Все верно. Но Шара, — он кивнул на улыбавшуюся старуху, — будет просить сделать это ночью. Хотя все мы знаем — ни время атаки, ни других деталей мы от Роя так и не услышим. Закир с людьми будут сидеть в засаде. И пойдут на штурм, когда все будет кончено.

— Не раньше?

Дархан покачал головой.

— Исключено. Закир, кстати, тоже сомневался. Труднее всего было убедить его в том, что я и вправду не знаю времени атаки. Но то, что он однозначно ее увидит, я в этом уверен. Они выждут еще полчаса и лишь затем начнут штурм.

Алмаз вскочил из-за стола.

— Послушай, Дархан. А может разом их всех… — Алмаз ударил кулаком о щуплую ладонь, — Дархан снова покачал головой.

— Даже думать не смей. Ты видел, к чему привела анархия?

— Но если Закир нарушит свои обещания?

— Не нарушит. После госбанка будет знать, что мы можем сделать это с ним в любой момент. А если нарушит, придется использовать Рой против него.

— Какой дальнейший план?

— Шара отдает приказ Рою. Как только Рой даст согласие, я звоню Закиру.

— А если Рой не согласится? Или обманет Закира?

— Закир все равно пойдет на штурм госбанка. С нами или без нас. И если победит, то объявит на нас лютую охоту. Наш разговор быстро забудется, а желание отомстить за своих перевесит. И да — он будет уверен, что мы лжецы, которые ничего не могут с ним сделать.

— И так плохо, и так — хреново. Но скажи — ты точно решил разнести госбанк?

Дархан посмотрел на зашторенное окно. Весь остаток дня после разговора с Закиром он размышлял об этом. Ноги сами понесли его к «Детскому миру» в знакомый отдел, из которого так хорошо видны были окна госбанка. А там, как назло, весь день мирно суетились люди, проводились какие-то встречи, люди обедали, беседовали, никакой вакханалии. Да и вечером не было ни казней, ни плясок.

Алмаз, не дождавшись ответа, спросил:

— Когда у тебя созвон?

— Вообще-то завтра в то же время.

Вернулась, отходившая по нужде Шара. Медленно села за стол. Радостно улыбнулась.

— Они согласны, детки мои согласны. Все сделают, как вы просили. Только я про ночь сказать забыла.

Глава 15

Братья мчались к зданию «Детского мира» и, казалось, совсем забыли про опасность. Что, если Рой уже начал атаку? Ведь созвон с Закиром назначен лишь назавтра. Пахло гарью. Не пожар, не пороховой дым, так может пахнуть прелая листва в глубокую осень. Но какая осень, когда на ветках набухли почки. Два раза им