Читать книгу - "Десять тысяч дней осени - Александр Мендыбаев"

* * *

Дархан вернулся поздно. Еды в тот день раздобыть не удалось. Зато нашел в одной из квартир целый отрез вполне сносной ветоши. Похлебал жидкого бульона из вяхиря и не раздеваясь, лег на кровать.

— Ах, да. Передай ей, — Дархан протянул, читавшему в свете лучины, Алмазу, пыльную книгу без обложки.

— Румпельштильцхен, Шиповничек, Сыновья разбойника, — сказал Алмаз, листая книгу.

Захлопнув томик, Алмаз отнес его Шаре. Та, вцепившись в подарок, начала сыпать словами благодарности.

С того самого дня, как Закировцы похитили Алмаза, с Шарой творилось что-то неладное. Нет, со здоровьем, все было как всегда. Шара и до помутнения болела часто и сильно. Но вот с головой… Шара все время пропадала у приемника. Беседовала с Роем, рассказывала ему сказки, молила о прощении, спрашивала, как помочь. Рой отвечал ей что-то невпопад, Дархан и Алмаз какое-то время еще пытались сверяться с Бебахтэ, а потом плюнули на это дело. Они не могли поймать Артықа, а значит — помочь Рою.

Честно и кратко описали они ситуацию в городе — власть сменилась, Артықу вновь приносят жертвы. Они вынуждены прятаться в квартире, потому что новая власть творила лютый беспредел, стреляя в людей прямо на улицах. Рой им тогда ничего не ответил. А может и не услышал. Шара же все больше и больше увлекалась своими беседами — исповедями, а в последние недели взяла за моду читать сказки и детские повести. Трудно было понять, нравится Рою это или нет. Изредка отвечал он ей пятьдесят восьмым Зулфаятом, который гласил, что и у козленка есть мать.

Засыпая, Дархан слышал, как Шара с выражением читает Рою сказку «Камбала-Рыба».

* * *

Дархан с Алмазом оглядывали чердак, на котором заметно поубавилось вяхирей. Там, в темном углу, еще жались-ворковали сизые бедолаги, но Дархан запретил их трогать.

— Видать в городе их стреляют. Жрачки нет, вот и охотятся на наших птиц.

Алмаз поправил свои несуразные очки, словно от этого зависело вернутся вяхири на чердак или нет.

— Может расчистить тут все. Нанести земли. Засеять?

Дархан пожал плечами.

— Мысль хорошая. Можно даже теплицу построить, чтобы круглый год жратву выращивать. Схожу в библиотеку, поищу книги по садоводству, агрономии, ботанике, устройству теплиц. Привыкли мы к ним, — Дархан беззлобно швырнул крохотный камешек в темноту, — особо не обижали. В стужу таскали сюда матрасы, от кошек все проволокой загородили.

Алмаз вспомнил, как вяхири жались, гугукали, но с чердака не улетали. Он выбирал парочку пожирнее на ужин и уходил, не трогая других. Тогда птиц было много и, казалось, что их запас не иссякнет никогда. Изредка позволяли себе лакомиться яичницей. Считали, погубят молодняк, птицы обидятся, улетят отсюда навсегда. А теперь их тут почти не осталось.

— Дархан. Я коробку приготовил, ветошь на лоскуты порвал, на дно накидал. Давай схожу по другим чердакам, наберу яиц. Принесу сюда, вдруг вылупятся?

Дархан пожал плечами. Он не знал, остались ли тут самки. Да и будут ли их птицы высиживать чужие яйца.

— Если пойдешь, то только по нашим окрестностям. И осторожнее. Эти придурки чуть не каждый день по городу шастают. Нас только и спасает, что вымерло все тут, вряд ли кто по соседству остался. А лучше — меня дождись.

Алмаз крепко пожал плечо брата.

— Дареке. Не ходи к стене. Нет никакого телефона. Либо передумали. Либо решили тебя в команду не брать. А может и поубивали их всех давно. Сам же сказал, помощь так и не пришла.

Дархан кивнул головой. Братишка говорил дельные вещи. Но Дархан все равно пойдет. Потому что по-другому нельзя. Потому что если сдастся, уступит, то уже не найдет в себе сил продолжать борьбу. Еще неделю, максимум две. А потом — будет ходить к стене раз в месяц. А потом — раз в квартал. Но будет. Поправив бинокль, Дархан стал спускаться по лестнице вниз.

* * *

Два — Два — Пять — Ноль — Ноль — Три. Цифры были яркими, заметными даже без бинокля. Дархан увидел их уже на втором этаже. Ах, как стучалось сердце. Он вспомнил код — пять — два — шесть — четыре — три — один. Итак (Дархан застрочил в блокноте) — первая цифра номера — это три, вторая — два (Дархан на секунду задумался), третья цифра — ноль. Четвертая тоже ноль (Дархан начал сомневаться), пятая цифра — два, а шестая — пять. Стало быть — тридцать два — ноль-ноль-двадцать пять. Он поднялся еще на этаж. Здесь, спрятанный в тайнике, лежал рабочий телефон. Дархан достал телефон, оторвал фальшивый, набитый им нарочно плинтус, обнажив розетку.

Дархан с учебки еще знал ее название — РТШК-4 — розетка телефонная штепсельная с конденсатором. Почему штепсельная и где у нее конденсатор, Дархан никогда не интересовался, но звучное название запомнил навсегда. Шуруп посреди четырех отверстий и пятое, потолще, сбоку — такие розетки были у всех, кто пользовался дисковыми, а потом и кнопочными телефонами.

Разорвав полиэтилен, Дархан вытащил на свет яркий, салатового цвета дисковый аппарат. Он нашел его давно и берег среди других побратимов на квартире. Вот где пригодился. Дрожащими руками Дархан набрал номер. Ту-ту-ту… Никто не поднимал трубку.

Дархан ждал минуту, вторую, пока страшная догадка не пронзила его. Вот же идиот. Он ведь сам говорил, что звонить будет с 12:30 до 12:31, всего минуту. А сейчас не было и одиннадцати. И если там рядом враги, они услышали трезвон.

Дархан глянул на часы. Десять сорок три. Подкрутил колесико механического завода. А что, если врут? Кто тут время сверяет? Вспомнилась дурацкая сцена из кино, когда люди, сидящие в библиотеке, ждали артиллерийского залпа. Секундная стрелка тикала, но, когда добралась до двенадцати, никакого выстрела не последовало. Дархан совсем уж по-детски на весь кинотеатр спросил — почему? Ему ответил зритель, сидящий справа: «Да потому, что военная артиллерия не стреляет по библиотечным часам». Вот тогда Дархан крепко задумался, почему это во всех фильмах все происходит настолько синхронно, словно у всех часы сверены с атомной точностью.

Дархан улыбнулся. Те, кто оставил номер, вероятно, думают о том же. И придут минут на пять, а может и на десять раньше. И задержатся подольше. Это уж он, перестраховщик, оставил минуту и совершенно не учел реалий. Что ж. Время есть. Лишь бы никто не нагрянул.

* * *

Ту-ту-ту-ту-ту-ту… Дархан понимал, что все бесполезно.