Читать книгу - "Тайна дома №12 на улице Флоретт - Владимир Торин"

нам, — проворчал Джаспер. — Он сказал, что профессор Грант сейчас в экспедиции. И мне показалось, что ты поверил ему больше, чем мне, а я видел этого совсем-не-вымершего Гранта-Карниворри своими глазами.

Это прозвучало с такой обидой, что доктор Доу едва не сделал то, чего не позволял себе никогда, — он едва не улыбнулся.

— Я тебе верю. Но я должен был подыграть мистеру Феннигу, чтобы понять, лжет он или же искренне убежден, что профессор Грант отбыл из Габена вместе с группой ученых несколько дней назад.

— И когда это ты стал «подыгрывать»? — с сомнением спросил Джаспер. — На тебя это не похоже.

— Мы ввязались в дело, которое ни на что не похоже, — ответил доктор Доу. — Так вот, я уверен, что управляющий ГНОПМ не лгал: он и правда считает, что главы ботанической кафедры сейчас нет в городе. Ты обратил внимание на цель этой экспедиции? «Выяснить причину, по которой по всему Габену вянут и чахнут растения».

— Наверное, сам Грант считает, что разгадка кроется не в каких-то джунглях, а здесь, — предположил Джаспер. — Может, поэтому он и проводит свои эксперименты в доме у канала.

Доктор кивнул.

— Я уверен, он знает то, что неизвестно его коллегам. И действует в одиночку, потому как…

— Он злодейский злодей!

— Мы не можем этого знать наверняка…

— Не-злодеи не пользуются тайными ходами, чтобы проводить свои мрачные эксперименты, — веско заметил Джаспер. — И не притворяются мертвыми. И у них обе руки на месте!

Доктор поглядел на племянника со снисхождением:

— Ну, я бы не стал причислять отсутствие руки к сугубо злодейским признакам, Джаспер. Но то, что профессор Грант занимается сомнительными тайными делами, — это факт.

— Это мы и так знали, — напомнил мальчик.

— Но мы не знали ничего об экспедициях профессора Гранта двадцатилетней давности. — Доктор со значением указал на книгу, которую получил в ГНОПМ. — В частности, о той, в которой он лишился руки.

— Я уже запутался во всех этих экспедициях, если честно, — сказал Джаспер. — Мы же собирались раскопать что-то про мисс Руби, которую Грант привез из Эйлана, а руки он лишился… на каком-то острове вроде бы?

— На острове Лугау — это в океане Немых. Было две экспедиции в один год. И обе связаны между собой. Судя по датам, сперва профессор отправился на остров Лугау, а уже затем в Эйлан. И первая экспедиция, признаюсь, заботит меня куда больше, учитывая ее цель: профессор охотился за невероятно редким и опасным растением.

— Какая разница? — застонал Джаспер. — Фенниг сказал, что экспедиция на остров окончилась провалом… — При этих словах глаза дядюшки блеснули, и Джаспер вздрогнул. — Ты думаешь, что он все-таки нашел это растение… Как его там?

— Карниворум Гротум из семейства дионея. Напомню тебе: мы уже сталкивались с тем, что ученые заявляли о провале экспедиции, пытаясь скрыть от коллег и общества свой успех. Ты так и не понял, Джаспер. Мы только что получили ответ на вопрос, как именно мисс Руби смогла выжить в Габене. Скверлум Каберботам (цветок из дома у канала) — это растение-паразит, которое живет только лишь в симбиозе с некоторыми мухоловками. Такими, как Карниворум Гротум. А если Скверлум Каберботам здесь, то и другое растение тоже. Так что да, я полагаю, профессор Грант нашел то, что искал на острове Лугау. И более того, он привез это в Габен.

Джаспер похолодел.

— Но это же… Это же… — Он припомнил формулировку мистера Феннига: — Самое опасное и кровожадное плотоядное растение в мире! Он же не мог притащить этого монстра сюда?

Джаспер тут же представил, как три огромных дирижабля (а меньше, как ему казалось, не справились бы) в огромной сети тащат по небу над Пыльным морем к Габену гигантского монстра.

— Он же не совсем спятил! — добавил он, и в его воображении один из стропов, удерживающих сеть, треснул, не выдержав такого веса.

— Ты знаешь, Джаспер, порой ученых не заботят риски и не волнуют возможные жертвы на пути к достижению цели. Они не просчитывают последствий своих опытов и экспериментов. Они живут моментом — моментом поиска — и в погоне за результатом не замечают того, что предмет исследования завладел ими. Такое случается. Особенно если ученый считает исследование…

— Делом всей своей жизни, — мрачно закончил Джаспер.

Уж ему то, о чем говорил дядюшка, было знакомо не понаслышке. Он хорошо помнил несчастный случай, который произошел около трех лет назад, когда родители оставили его на попечении дядюшки, а тот был так поглощен охотой на очередную тварь-болезнь, что во время своих экспериментов едва не сжег его изнутри. Он помнил, как мама с папой после этого ссорились и папа заявил, что, пока он жив, даже близко не подпустит сына к этому «помешанному воплощению холодного разума». Что ж, в итоге все так и вышло: пока он был жив, Джаспера больше не приводили к дядюшке, но вот он умер, а его сын теперь живет с тем, кого он боялся и ненавидел.

Дядюшка между тем продолжал:

— Назвал бы я это видом помешательства? Несомненно. Безумием? В определенной мере. Прекрасно тебе знакомое растиражированное газетами вроде «Сплетни» выражение «безумный ученый» не взялось из ниоткуда. Безумные ученые… Этот город знает множество подобных примеров. Взять того же Некромеханика из Фли или… Ты помнишь Роджера Эйфрига, бывшего доктора, а ныне пациента-Хроника из Больницы Странных Болезней?

— Тот, у которого жабьи перепонки?

— Нет, то мистер Болтоу. У доктора Эйфрига нет рта и носа, зато имеются шесть пар ноздрей. Так вот, когда-то он был талантливым исследователем и хотел научить людей свободно дышать в пыли, которая расходится от Пыльного моря. По его мнению, это значительно облегчило бы жизнь на Набережных, помогло бы морякам, акванавтам и ученым. Вот только он ставил свои эксперименты на жене и детях, а потом, когда они умерли мучительной смертью, стал отлавливать на Набережных поздних прохожих, которым не посчастливилось оказаться в квартале Старых Маяков. В итоге он все же сделал так, что его подопытные научились дышать пылью, но только лишь ею. Без пыли все они задохнулись: в архиве Больницы Странных Болезней хранятся фотографии тел этих несчастных — довольно неприятное зрелище. Помимо прочего, доктор Эйфриг ставил опыты и на самом себе, поэтому сейчас он вынужден дышать при помощи специального пылевого генератора. — Доктор Доу тяжко вздохнул. — Я знал его еще в те времена, когда он был хорошим врачом, любящим мужем и отцом. Мы были довольно близки: я называл его Роджером, а он называл меня Доу. Но в какой-то момент им овладело безумие. Роджер до сих пор считает, что, если бы полиция не схватила его тогда над телом очередной жертвы, он