Читать книгу - "Семья Рэдли - Мэтт Хейг"

Он вспоминает, что ему сегодня сказала Ева, — о том, как он произносит ее имя, когда засыпает на уроках, и внутри у него все сжимается.

— То есть вам нелегко живется? — спрашивает Уилл с искренним, как кажется Роуэну, сочувствием.

— Клара вроде справляется получше, чем я.

Дядя громко вздыхает.

— Школа, скажу я тебе, — жестокое место.

Уилл пьет кровь, которая при таком слабом освещении кажется черной, и Роуэн не в силах не смотреть, не думать об этом. Он сюда за этим пришел? За кровью? Он старается отвлечься и продолжает болтать. Сообщает Уиллу, что вообще-то в школе не так плохо (вранье), что он мог бы уже закончить, но хочет сдать экзамен по программе средней школы на повышенном уровне — английский, историю, немецкий, — чтобы поступить в университет.

— Что изучать собрался?

— Как раз английскую литературу.

Уилл тепло улыбается.

— Я учился в Кембридже, — говорит он. — Это было ужасно.

Он рассказывает Роуэну о том, как некоторое время состоял в «Клубе велосипедистов-полуночников» — эта тошнотворная компания глумливых вампирчиков в клубных шарфах регулярно собиралась слушать какую-то мутную психоделическую музыку, обсуждать поэзию битников, разыгрывать скетчи Монти Пайтона и отсасывать друг другу кровь.

«Может, не такая уж он и сволочь, — думает Роуэн. — Может, он убивает только тех, кто этого заслуживает».

Вдруг дядя принимается что-то высматривать в другом конце сада. Роуэн тоже глядит на сарай, но ничего не видит. Впрочем, что бы там ни было, Уилла оно, похоже, не слишком беспокоит. Он продолжает вещать голосом, словно пропитанным мудростью веков.

— Трудно быть не таким, как все. Люди этого боятся. Но любые трудности можно преодолеть. — Он взбалтывает остатки крови в стакане. — Взять вот хотя бы Байрона.

У Роуэна мелькает ощущение, что Уилл намеренно забрасывает ему наживку, однако он не помнит, чтобы обсуждал с дядей своего любимого поэта.

— Байрона? — переспрашивает он. — Тебе нравится Байрон?

Уилл смотрит на него так, будто глупее вопроса не придумаешь.

— Он лучший из лучших. Первая истинная мировая знаменитость. Безумный, злой и смертельно опасный. Мужчины всего мира боготворили его, женщины — обожали. Неплохо для мягкотелого косого и косолапого коротышки.

— Да. — Роуэн невольно улыбается. — Пожалуй, неплохо.

— В школе, конечно, над ним измывались. Ситуация изменилась к лучшему только в восемнадцать лет, когда в одном борделе его обратила флорентийская вампирша.

Уилл смотрит на бутылку. Потом показывает этикетку Роуэну.

— «Что в нашей жизни лучше опьяненья?»[12]— цитирует Уилл. — Байрону бы Изобель понравилась.

Роуэн не сводит с бутылки глаз и чувствует, как его сопротивление слабеет. Он забывает, почему так важно не поддаться соблазну. В конце концов, он остается вампиром независимо от того, пьет он кровь или нет. И Клара убила человека не потому, что выпила вампирской крови. Скорее уж наоборот. Может быть, если бы она пила кровь других вампиров в умеренных количествах, ничего бы и не случилось.

Роуэн ловит на себе взгляд Уилла. Дядя — как игрок в покер, собирается выложить лучшие карты.

— Если хочешь полетать, — говорит он, — она тебе поможет. Если в школе есть какая-то особенная девочка, которая тебя интересует, просто попробуй Изобель и увидишь, что будет.

Роуэн думает о Еве. О том, каково было сидеть рядом с ней на скамейке. Если она все равно узнает, что он вампир, почему бы не стать привлекательным и уверенным в себе вампиром?

— Не знаю даже… Я как-то…

— Давай, — уговаривает Уилл, в его голосе — дьявольский соблазн. — Как можно ненавидеть то, чего не знаешь? Возьми ее к себе в комнату, не обязательно пить сейчас.

В этот миг голоса на втором этаже снова становятся громче, слова Питера звучат отчетливо:

— …и что это значит?

И ответ Хелен:

— Ты прекрасно знаешь, что это значит!

Роуэн протягивает руку и почти без раздумий берет бутылку.

В глазах Уилла сияет гордость.

— В ней весь мир. Он твой.

Роуэн кивает и встает, ему вдруг стало неловко, он занервничал.

— Ладно. Я возьму, и, ну, подумаю об этом.

— Спокойной ночи, Роуэн.

— Ага. Спокойной ночи.