Читать книгу - "Не дрогни - Стивен Кинг"

Святого Христа учились на дому (муниципальные школы считались инструментом тайного правительства), но мисс Ярборо приходила давать уроки математики и географии. Золотистые волосы, голубые глаза, длинные гладкие ноги.

Во сне Маккей просит тех мужчин, кто делал аборт, не опускать руки. Зал смеётся над этой абсурдной идеей, и все мужчины опускают руки. Все, кроме Криса. Его рука остаётся поднятой, словно приклеенной – прямая и неподвижная. Тысячи людей смотрят на него.

Кто-то кричит: «Где твоя сестра?» Кто-то тихо шепчет: «Наш секрет». Он узнаёт этот голос. Поворачивается, рука всё так же поднята и неподвижна, и видит маму – такой, какой она была под конец: бледная и худая...

Она кричит так, чтобы весь «Макбрайд-холл» услышал:

– Ты – это ты, а она – это она!

В этот момент он вырывается из сна и обнаруживает себя растянутым на грязном, сплющенном матрасе в своей комнате мотеля. Простыня и изношенное одеяло запутались вокруг него, и он с трудом разжимает пальцы, чтобы освободиться.

– Ты – это ты, а она – это она.

Он встаёт, пошатываясь, идёт в ванную и обдаёт лицо холодной водой. Думает, что это поможет, всё исправит, но вдруг его живот сжимается, и у него нет времени даже повернуться к туалету – он просто вырывает в умывальник вчерашнюю кесадилью со стейком из «Тако Белл».

– Наш секрет.

Так было какое-то время.

Он стоит на месте, уверенный, что сейчас опять стошнит, но диафрагма расслабляется. Он набирает воду в умывальник и вытирает остатки с помощью тряпочки, которую бросает в ванну – бульк.

В такие моменты, после частых кошмаров, он – одновременно и одно, и другое.

Он думает о руке, свисающей с верхней койки, и снова – и то, и другое. «Не умерла, не умерла» – обычно это работает, но после кошмаров, в глубине ночи, такие слова теряют силу. В такие моменты он не может отрицать тот факт, что Кристина навсегда останется семилетней, с хрупкими волосами в её узком подземном мире, и всё, что он может – это жить с призраком своей сестры.

Он слышит, как папа говорит маме:

– Я запрещаю это. Ты что, хочешь быть Евой? Ты послушаешь змея, а не мужа, и съешь с Древа Познания?

В тот день мама была там, куда почти никогда не ходила – в папином сарае. Там, где он изобретал вещи, которые сделали их... ну, не богатыми – ведь большую часть денег от папиных патентов отдавали церкви – но довольно обеспеченными.

– Никогда не хвастайтесь, – говорила мама близнецам. – Всё, что у нас есть, – от Бога. Твой отец – лишь проводник. Он просто передаёт это дальше.

Крис стоял у стены сарая, среди травы по колено, кузнечики прыгали вокруг его голеней, слушая сквозь щель между досками – щель, которую нашла Крисси.

Мама редко отвечала папе, но в тот день, после того, как похоронный звон утих, она заговорила:

– Ты прячешься здесь, Харольд. Как ты можешь называть себя учёным и не хотеть узнать, что убило твою дочь?

– Я не учёный. Я отрицаю науку. Я – изобретатель! Они будут её разрезать, глупая женщина!

Крис никогда не слышал, чтобы отец называл маму глупой. Даже не слышал, чтобы он повышал на неё голос.

– МНЕ ВСЁ РАВНО!

Кричит! Мама кричит!

– МНЕ ВСЁ РАВНО! Я ДОЛЖНА ЗНАТЬ!

Она добилась своего. Несмотря на учения церкви, была проведена аутопсия Кристины Эванжелин Стюарт. И выяснилось, что причина – нечто под названием синдром Бругада. Его семилетняя сестра умерла от сердечного приступа.

– Ты должна была знать, – позже сказал папа маме. – Ты должна была знать, правда? А теперь ты знаешь, что и у мальчика это может быть, потому что это наследственное. Вот тебе и знание, женщина.

Бесполезное и бессмысленное знание.

В тот раз они были дома, но Крис уже стал мастером подслушивания. Он не понимал, что значит «наследственное», поэтому посмотрел это в большом словаре Вебстера в учебной комнате. Он понял, что то, что убило Крисси, может убить и его. Конечно, может – это было логично, ведь они же близнецы. Крисси – с тёмными волосами отца, Крис – с блондинистыми волосами матери, лица не были одинаковыми, но были похожи настолько, что каждый, кто их видел, понимал: они брат и сестра. Они любили маму, любили папу, любили пастора Джима и диакона Энди, любили Бога и Иисуса. Но больше всего они любили друг друга и жили в своём секретном мире «двоих». Синдром Бругада.

Наследственное.

Но если бы Крисси была жива, если бы не было руки, свисающей с верхней койки в луче пыльного утреннего солнца, тогда он мог бы перестать бояться, что когда-нибудь его сердце тоже остановится. Если бы Крисси была жива, боль его мамы исчезла бы. Исчезла бы и его боль. Пустота. Тьма, где прячется монстр с вытянутыми когтями – монстр по имени БРУГАДА. Ждущий момента, чтобы напасть. Отца утешала церковь. А Крис утешал маму. Впервые, когда он пришёл к маме в одном из платьев Крисси, не было ни ужаса, ни отвращения. Она просто открыла ему свои объятия.

– Я буду твоей девочкой, – сказал он, прижимаясь к её груди. – Я буду и твоим мальчиком тоже. Я могу быть и тем, и другим.

– Наш секрет, – сказала она, поглаживая его волосы, такие же тонкие, как у Крисси. – Наш секрет.

Они поддерживали её живой. Когда папа узнал и назвал его трансвеститом, Крис не понимал, что это значит, пока снова не заглянул в словарь Вебстера. Тогда он рассмеялся. Он вовсе не был таким – он был Крисси. Не всегда, но когда был, она тоже была.

Они были близки; и снова стали близки.

– Оставь его в покое, Харольд. – На этот раз не крик, а твёрдый голос. Это было через неделю после того, как папа узнал. Харольд ходил на консультации к старейшинам церкви. – Все вы, оставьте его в покое. И её тоже.

– Женщина, – сказал Харольд Стюарт, – ты сумасшедшая.

– Он любит её, – сказала она (Крис опять слушал через щель в стене сарая изобретений). – А я