Читать книгу - "Не дрогни - Стивен Кинг"

Триг поощрял эти поучения – отчасти потому, что они были интересны, но в основном потому, что когда папа говорил, он был доволен. Хоккей его радовал, особенно когда игроки бросали перчатки на лёд и лезли в драку – хрясь-хрясь-хрясь. Иногда он даже обнимал Трига, небрежно, по-быстрому.

– Триг, – говорил он. – Мой старый добрый Триггер.

Катковые наставления и «проповеди» длились ровно восемнадцать минут – не больше и не меньше. Столько шли перерывы между периодами.

Триг оглядывается – никого. Он поддевает крышку клавиатуры ногтями, поднимает и снимает её. Внутри напечатано: КС 9721. КС – это «код сантехников», но отец говорил, что это просто старое название. Им пользовались все – электрики, рабочие по обслуживанию катка, водитель ледового комбайна.

Триг ставит крышку обратно и набирает 9721. Жёлтый индикатор сменяется зелёным. Слышен глухой щелчок – уходит засов. И вот он внутри. Легкотня.

Он пересекает вестибюль, где старый попкорн-автомат охраняет пустой буфет.

Пожелтевшие бумажные постеры с изображениями хоккеистов из давно ушедшей команды «Бакай Булетс» висят на стенах.

Он заходит в сам каток. Медленно разрушающаяся крыша прорезана ослепительными полосами света. Голуби (Триг догадывается, что это голуби) хлопают крыльями и кружат в воздухе. В отличие от прочных металлических трибун на футбольном и софтбольном полях, здесь трибуны деревянные – провисшие, шершавые, рассохшиеся. Скорее место для призраков, вроде отца Трига, чем для живых. Лёд давно растаял, разумеется. Доски с пропиткой от гниения, двадцатиметровые, пересекающиеся с треснувшим бетоном, образующим узоры крестиков-ноликов. Между ними пробиваются стойкие сорняки. Удивительно мало мусора – нет ни обёрток от закусок, ни разбитых пузырьков с наркотиками, ни использованных презервативов. Наркоторчки держались подальше, среди окружающих каток деревьев, по крайней мере пока.

Триг подходит к месту, где раньше было центральное ледовое поле. Он опускается на колено и нежно проводит рукой по одной из досок – осторожно, чтобы не получить занозу и не усугубить зубную боль болью в ладони. Он не понимает, зачем эти доски здесь. Возможно, чтобы отпугнуть скейтбордистов или просто чтобы спрятать их от солнца и дождя, но он точно знает одно: эти доски сгорят быстро и ярко. Весь этот каток вспыхнет, как факел. И если в нём окажутся некоторые невинные люди – может быть, даже известные – они тоже сгорят, словно факелы.

«Я не смогу положить имена виновных в их руки, – думает он, – потому что они будут сожжены дотла».

Но потом его осеняет идея, настолько гениальная, что он даже немного откидывается назад на колене, словно от удара. Возможно, не обязательно вкладывать имена виновных в руки невинных. Может быть, есть лучший способ. Он может поместить их имена в такое место, где увидит весь город. И весь мир, когда туда прибудут телевизионные съёмочные группы.

«Я не смогу поймать всех, – думает он, вставая на ноги. – Это слишком амбициозно. Глупая мечта. Мне не может вечно везти. Но, может, смогу поймать большинство из них, включая виновного. Того, кто заслуживает умереть больше всех».

– Мне нужно составить план, – тихо говорит Триг, возвращаясь вдоль пересекающихся досок. – Нужно найти способ привести их сюда. Как можно больше.

– Почему именно сюда? – спрашивает он себя.

– Просто так, – отвечает он. Он думает о восемнадцатиминутных проповедях и редких грубых объятиях отца. За этим стоит…

За этим («Триг, мой старый добрый Триггер») он не позволит себе потерять голову. Тем более перед своей матерью, которой уже не было.

– Заткнись, – говорит он достаточно громко, чтобы испугать нескольких голубей, взметнувшихся в воздух. – Просто заткнись.

Он проходит мимо заброшенного закусочного киоска и мимо билетной кассы. Приоткрывает дверь – никого нет. Вестибюль шатают ветром висящие на стенах плакаты. Он выходит наружу и снова закрывает дверь, вводя код сантехника.

Он начинает идти по заросшей сорняками бетонной дорожке к своей машине, но передумывает и решает заглянуть на тренировку, которая идёт на софтбольном поле.

Он ещё на полпути через деревья, когда к нему подходит девушка – грязные волосы, запавшие глаза, худощавое тело, ей лет двадцать, может быть.

– Эй, парень.

– Эй.

– У тебя случайно нет чего-нибудь?

Хотя он посещал и собрания анонимных наркоманов, и анонимных алкоголиков (все они борются с одной и той же болезнью – зависимостью), сила желания и нужды у наркомана никогда не перестаёт его поражать. Эта девушка видит мужчину в пиджаке, больше похожего на бизнесмена (или полицейского в штатском), чем на торчка или дилера, но её потребность так велика, что она всё равно обращается к нему. Он думает, что она, наверное, подошла бы с такой же просьбой даже к старому деду с ходунками.

Триг собирается ответить «нет», но передумывает. Девушка сама подаётся на блюдечке, и если она погибнет – единственным проигравшим будет ад, куда она, несомненно, попадёт. Он прикасается к пистолету в кармане и спрашивает:

– Что ты ищешь, дорогая?

Её мёртвые до этого глаза вспыхивают искрой.

– Что у тебя есть? У меня вот это. – Она обхватывает грудь руками.

Он вспоминает бродяг, которых видел недавно в разных канавах и переулках.

– Тебе, может, понравится «Королевский Выбор»?

Искра разгорается в пламя.

– Отлично. Прекрасно. Что хочешь? Дрочку? Отсос? Может, и то, и другое?

– Ради Королевы, – отвечает Триг, – я готов на все.

– О, блин, не знаю. Сколько у тебя есть?

– Биток. – Он знает жаргон: это означает двойная порция дури.

– Где? – Она оглядывается с сомнением. – Здесь?

– Там. – Он указывает на каток «Холман». – В уединенном месте.

– Дверь заперта, мужик.

Он понижает голос, надеясь, что не выглядит как человек, разглядывающий цыпочку, в которой, скорее всего, прячется с полдюжины разных инфекций.

– У меня есть секретный код.

Он снова оглядывается, чтобы убедиться, что они одни, затем берёт её за руку и ведёт обратно к заброшенному катку.

Никаких сомнений. Ни малейших.

Позже, имя, которое он вложит ей в руку, будет Коринна Эшфорд.

6

Когда Кейт выходит на сцену – нет, выступает – большая часть зала встаёт, аплодируя и ликуя. Стоя в тени за кулисами слева от сцены вместе