Читать книгу - "Проклятие Озерной Ведьмы - Стивен Грэм Джонс"

– А по-другому тут никак, – говорит Джейс, продолжая прикрывать себя. – Все мы так живем.

Я чувствую себя лучше, чем после шести месяцев бесед с Шароной.

Потому что я знаю – мой голос не сорвется, мои глаза не перельются через край, я поднимаю руку прощальным жестом, спускаюсь с крылечка и, не оглядываясь, ухожу.

– А по-другому тут никак, – повторяю я его слова немного в манере Третьей улицы.

Если бы я только могла в это поверить.

Словно в доказательство следующее жилье – трейлер моей матери. И мне снова тринадцать, я смотрю в окно через завесу моего собственного дыма. Пока дрон не поднимается с крыши, будто какой-то огромный злобный жук, зависает на месте, потом накреняется и летит на меня, словно наступает конец света.

Я непроизвольно отступаю назад и падаю на задницу с поднятыми к лицу рукам, чтобы отбиться от дрона.

– Не пугайтесь, – гремит у меня за спиной низкий мужской голос.

Это Лемми Синглтон.

Я резко разворачиваюсь, готовая лягаться каблуками, если понадобится. Не потому что это именно он, а потому что это кто-то другой, кого здесь быть не должно.

Там стоит Лемми, он явно прятался в деревьях. Что очень правильно, когда люди вдруг умирают ни с того ни с сего.

– Лемми? – говорю я.

– Училка, – говорит он в ответ, глядя, как дрон мягко приземляется у его ног, а потом говорит о дроне: – Представьте – один просто взял и улетел. Иногда они живут собственной жизнью. Но стоит мне приблизиться к ним ярдов на пятьдесят, как они оживают, просыпаются.

– Они? – не могу не спросить я.

Он ухмыляется, продолжая управлять дроном.

Я неловко стою на громоздком помосте и снова задаю себе вопрос, как бы я чувствовала себя, если бы умела двигаться, как газель, которая владеет боевыми искусствами… как Лета. Но некоторые из нас рождаются неповоротливыми. Потом я смотрю вниз на того, кому даже такта не хватило, чтобы отвернуться, что ж, будем вести себя как обычно – по-дурацки.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Только что же сказал. – Лемми присаживается, чтобы осмотреть своего беглеца-дрона, который, как я подозреваю, является частью флота, или роя, или чего уж он там пытался запустить к Четвертому, прежде чем научился полностью управлять ими.

– Я хочу сказать… – говорю я. – Что насчет пожара?

– Озеро вполне безопасно.

Этого я не учитывала. Видимо, одно из преимуществ жизни на яхте.

– Ты знаешь, что шериф хочет поговорить с тобой об этом? – говорю я ему.

Лемми пожимает плечами – его это мало заботит.

– Что-нибудь еще? – спрашивает он, хотя и прекрасно видит: «что-нибудь еще» у меня есть.

– Как попали клейкие бумажки с именами из «Крика» на стулья Хетти и Пола? – делаю я выстрел из засады.

Лемми ухмыляется, опускает глаза.

– Ты?

– Мне это кино даже не нравится.

– Тебе не нравится «Крик»? Как кому-то может не нравиться «Крик»?

– Вы никогда не обращали внимания, как эти фильмы всегда сосредоточены на… паттернах?

Аккуратно подстриженные мальчики, не готы, большинство противники Джона Бендера и его приятелей, раскидывающих ломтики копченой колбасы.

А может, это был сандвич с ветчиной – не знаю.

– Если сосредотачиваться на атлетах и принцессах, родителям будет еще страшнее, – объясняю я, от учительских привычек мне уже не уйти. – Они все сделали правильно, отдали своих детей в лучшие школы, хорошо их одели, всем дали возможность вырасти в кого-то. Но все же это не значит, что они получили право жить. Вот в чем ужас. Ключом к выживанию считается игра по правилам.

– Значит… значит, моя мать не заботится обо мне? Потому что вид у меня такой, какой есть.

– Попробуй «Колдовство», – говорю я. – Или… Ты знаешь «Непристойное поведение»? А в третьей «Пятнице 13-е» есть байкеры.

– Они все умирают?

– А как насчет байкеров из «Рассвета мертвецов»?

– Вы думаете, я – байкер?

– Я хочу сказать, что байкеры были… основной группой поддержки «Motörhead».

– Кто такой Motörhead? – спрашивает Лемми, он долго не сводит с меня глаз, и я даже начинаю чувствовать, что теряю умственную устойчивость. Но потом он ничего не может с собой поделать – улыбается под своими хеви-металическими усами.

Я толкаю его в плечо, но он после этого толчка остается на месте, а меня отбрасывает назад.

– Ты так и не закончил свою презентацию, – говорю я ему.

– Победный финиш… – говорит он, стоя рядом со своим дроном, словно это его щенок.

– Но пусть сначала придут к финишу все остальные, – говорю я, глядя на бывший трейлер моей матери. – Слушай, мне пора.

Он тоже смотрит на трейлер.

– Там? – спрашивает он с немалым, как мне кажется, недоумением.

– Ты это о чем?

– Просто… Священная Ворона… я не знаю. Вы не должны идти туда одна.

– Фил?

– Что?

– Так его зовут – Фил. Бывший сожитель моей матери и прирожденный выродок?

– Ваша мать сожительствовала со Священной Вороной?

– Мы с тобой на одном языке говорим?

– Он ваш отец?

– Нет, мой отец…

Я демонстративно поворачиваю подбородок к озеру.

– Да-да, – говорит укрощенный Лемми. – Но Священная Ворона…

– Фил Ламберт.

– Он – дурные новости.

– Тоже мне удивил.

– Я что хочу сказать… он теперь, как говорят, при деле. Так что он не будет рад незваным гостям.

– При деле? Я не знала, что в Плезант-Вэлли есть наркотрафик.

Лемми пожимает плечами, давая понять, что это только слухи, откуда ему знать, и вообще – что он здесь делает, и это все – что оно такое? Айдахо?

– Да.

Значит, внебрачный вдовец моей матери – пруфрокский наркодилер. Отлично. Именно то, что и требуется этому захолустью.

Видимо, деньги, которые он использовал для всяких рискованных махинаций, он получил в качестве отступного от босса моей матери после ее смерти. Ее босс подвозил ее с работы домой и не вычеркнул из списка, когда она умерла, так что технически она продолжала получать жалованье за работу в магазине «Семейный доллар».

Худшая из всех возможных эпитафий.

Говорят, что доля Фила составила двадцать пять тысяч. И ни цента мне, вероятно потому, что я никогда не просила. Но достаточно ли двадцати пяти тысяч, чтобы заложить основы наркоимперии?

Может быть, и достаточно, если ты живешь на высоте восемь тысяч футов. В городке с населением в три тысячи. И неважно, что последним дилером в городе был Фарма – так он и заслужил свое имя.

Но похоже, что Фил в этой игре в имена уже вышел на первое место.

Это не имеет значения, убеждаю я себя. Имеет значение только то, что я ни за что в