Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

– Может, в Залимнинский попробовать? – предложил кто-то.

– Ну попробуйте в Залимнинский. Вам есть там куда звонить?

– По выдуманным номерам.

– Ну звоните-звоните! Но надо будет там же тогда и на два, и на четыре часа сделать. Ради одной встречи туда никого отправлять не будут. Так, все, идите на перерыв, у вас еще пять минут, а потом все начинаем звонить в Залимнинский.

Курящие девушки набросили куртки и вышли, несколько человек осталось на своих местах, углубившись в личные телефоны. Светлана подошла к тумбочке, где хранилась пластиковая посуда, сахар, сливки и тому подобные припасы. Сделала себе еще кофе. Проходя обратно, заметила на столе у одной из сидящих девочек карандашные рисунки: единороги, пони, какие-то смешные принцессы… Девочку звали Юля, очень хрупкая, костлявая, маленькая, с большими серыми глазами, она, кажется, только недавно окончила школу и поступила куда-то на первый курс. Рисунки были красивые.

– Юль, а можешь и нам зверушку нарисовать? Собачку или котика там, Матвей овечку просил, но у меня не получается. Нам в садик надо.

– Овечку? – Девушка посмотрела на Свету испуганно, у нее всегда был такой взгляд. – Конечно. Листок только дай, пожалуйста.

Света взяла у Ольги чистый лист А4 и передала Юле. Та не в первый раз рисовала что-то для коллег и их детей, все равно, мол, руки надо чем-то занимать, пока звонит. Света села на свое место, над столом висели распечатанные говорилки, мотивирующие картинки и по центру – небольшое зеркальце. В него следовало смотреть во время разговора и улыбаться. Светлана поглядела на свое хмурое отражение. У нее ведь тоже серые глаза, но почему-то не такие яркие, как у Юли, какие-то выцветшие, проплаканные. И морщинки вокруг. Чем дольше всматриваешься, тем их больше, как будто вдавливаешь взглядом свое отражение так, что оно трескается. Просто толком накраситься с утра не успела. И с волосами надо что-то делать. Только что? Того гляди, вылезут окончательно, и так сухие, мертвые после обесцвечивания и краски, цвет – белое золото, ей ведь шло. Или нет?

Вернулись девчонки, Ольга скомандовала: «Звоните» и сделала музыку погромче. Несколько минут ушло на перелистывание бумаг и обсуждение, кто по каким номерам будет звонить. Базы Залимнинского района не имелось, но известно было, что номера там начинаются с девятки, поэтому оставалось только бить наобум. Код города 30, затем 9 и еще четыре любые цифры. Так можно было попасть как в квартиру, если повезет, так и в пожарную охрану, салон красоты или ритуальных услуг. Куда угодно.

– Алло? – сонный женский голос, трудно понять, сколько лет.

– Алло, здравствуйте, – официальный уверенный тон.

Пауза.

– Здравствуйте, – выдавливает голос.

– Меня зовут Светлана, я представитель компании «БиоФильтерс», по вашей улице идет проверка водопроводной и питьевой воды, с двенадцати до часа кто будет дома, чтобы принять специалиста?

– Что?

– Проверка водопроводной и питьевой воды. С двенадцати до часа дома будете?

– Ну будет кто-то. А что, вы у всех проверяете?

– Да, по всем квартирам в вашем доме сегодня работаем.

– А чего никакого объявления не было? Какая компания, вы сказали?

– Биофильтерс.

– Нет, нам ничего не надо.

Короткие гудки.

И так, с некоторыми вариациями, несколько раз подряд. Но хотя бы разговор пошел, и Света приободрилась, начала злиться, это было хорошо. 3090601. Мы уходим. 3090602. Занято. 3090603. Ребенок один дома. 3090604. Хватит дурить народ! 3090605. Приходите, я дома, ага, только девушке всего восемнадцать, а в компании ограничение от тридцати до семидесяти двух, 3090606, автоответчик, 3090607, магазин, 3090608, недозвон, 3090609… Гудок, пауза, гудок, длиннее первого, слишком длинный, меняющий тональность, пауза, как будто кто-то произнес что-то неразборчиво, Светлана открыла было рот, снова гудок, тишина.

Непонятно от чего у Светы перехватило дыхание.

Она отодвинулась от стола и оглядела офис, пытаясь понять, что произошло. Спинки стульев, разноцветные кофточки, затылки с хвостиками или распущенными волосами, на нее никто не обращал внимания. И никто не разговаривал. Музыки не было. Вообще никаких звуков. Виски сдавило, в груди, словно умирающий эмбрион, забрыкалось сердце. У меня заложило уши, подумала Света, это давление. Захотелось кричать.

– Алло.

В руке все еще была зажата серая рабочая «Нокия», ладонь вспотела, в трубке замолчали, ожидая ответа. Офисных звуков все еще не было, только это «алло», увязшее в ватной тишине. Света так перепугалась, что даже не смогла понять, мужчина с ней говорит или женщина. Бесполое, без интонаций «алло». А может, его и не было?

– Здравствуйте? – Света едва услышала свой голос.

Из динамика вдруг донесся деревянный скрип – так скрипят старые стулья, потом грохот, будто стул уронили, а затем тишина. Или нет? Замерев, Света расслышала, как где-то тихонько осыпаются камешки или, может быть, штукатурка. И вдруг в ухо ударил глухой шум, словно упало что-то тяжелое. Больше ни звука. Света почувствовала, что дрожит.

– Кто это? – Внезапно слух резанули надтреснутые нотки. Пенсионерка. Хорошо.

Что говорить? Света попыталась вспомнить говорилку, зашарила глазами по развешанным над столом распечаткам, столкнулась со своим испуганным отражением. Нужно выведать точный возраст. И не проходила ли проверка раньше? Может, у них уже стоит наш фильтр? Ох, сначала представься, дура!

– Меня зовут Светлана, я…

Ее перебил мужской бас, он говорил так громко и низко, что заполнял собой все, и вместе с тем невозможно было ничего разобрать, даже непонятно было, на каком языке он разговаривает. Только интонации. Вопросительные. Злобные. Затем радостные. Стало холодно. Холод гнездился прямо в трубке, и он засасывал в себя.

– Кто это? – снова спросила бабка. – Здесь никого нет, кого вам надо? Три, ноль, девять, ноль, шесть, ноль, девять. Остановитесь, – голос менялся, то становился мужским, то снова женским, молодым и ласковым.

– Мама? – спросил вдруг ребенок.

– Матвей?! – кажется, Света вскрикнула.

– Неправильно, – пробасила трубка и смолкла.

Левая рука обмякла, телефон громко стукнулся об стол. Плечи Светы непроизвольно дернулись, и она разрыдалась. Послышались встревоженные голоса, вопросы, через несколько секунд кто-то подошел сзади и начал осторожно тормошить. Оказалось, в офисе все так же играет музыка. Света закрыла лицо ладонями.

– Оля, я выйду умоюсь, ладно? – наконец пробормотала она и встала. Затем, стараясь ни на кого не смотреть, вышла в коридор, но на ресепшене все-таки столкнулась взглядами с девочкой-референтом. Выгляжу ужасно, подумала Света. Но отражение в зеркале в туалете ее немного успокоило, по ее лицу трудно было определить, что она только что пережила. А что она пережила? Сумасшедший диалог путался в голове, проваливаясь слово за словом куда-то вглубь. Неужели она теперь из-за такой ерунды будет