Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

Музыка из колонок стала как будто громче, превратилась в грохочущие глыбы, заполонившие и раздавившие все. В зеркальце мелькнула тень, сзади прошла Юля, девочка-художница, скрылась за дверью – в туалет, наверное. Света оглянулась по сторонам, девочки продолжали названивать несчастным пенсионерам. Любая могла набрать тот номер! Матвей, Матвей, Матвей, ей нельзя сходить с ума, у нее же Матвей! Эта мерзость может отнять у Матвея его маму! Телефон влажно коснулся большого пальца на правой кисти, Светлану передернуло. Едва не вскрикнув, она вскочила со стула, схватила серую холодную гадость и снова осмотрелась, затравленно, в ужасе. Некоторые операторы обернулись к ней, на их лицах читалось недовольство: ну что еще с этой истеричкой? Видели ли они, как мобильник растекается в ее руках морской звездой, старается прилепиться плотнее, впиться в кожу, артерии?.. Стол Юли, пустой отодвинутый стул. Света чуть не прыгнула туда, подскочила, стряхнула телефон на бумаги, вцепилась в лежащую рядом и как будто бы точно такую же «Нокию», взгляд упал на один из рисунков…

– Свет, ты чего?

Она обернулась: несколько человек все еще поглядывали на нее, и среди них Юля. Снова эти большие серые испуганные глаза.

– Я… ничего. Я за рисунком, – Света подняла со стола один из листов, с которого смотрела маленькая мультяшная овечка. – Ты же закончила?

– А, ну да, я бы сама тебе отдала потом.

– Ну я вспомнила просто, и захотелось посмотреть. – Она закрылась рисунком, как щитом и, вымучивая на лице улыбку, двинулась к своему месту. – Спасибо.

Глазами овечка напоминала автора. Казалось, вот-вот заплачет. Матвею, наверное, понравится, он же смотрит мультики про Смешариков. Матвей, Господи, прости, все для него, правда… Светлана вжалась в спинку стула, глядела то на рисунок, то на новый телефон. Скоро к ней подойдет Ольга и спросит, какого фига она не работает. Оля хорошая, начальнице отдела она не сдаст, просто надо начать звонить или хотя бы притвориться, что звонит. Светлана не шевелилась, внутри позвоночника вновь прорастал прямой деревянный ствол, ветвящийся трепещущими ребрами, выгибающий ей спину. Что она наделала? Что теперь будет? Офис гудел музыкой и голосами операторов, Света окончательно перестала понимать, что происходит в их суетливом нормальном мире. Она только прислушивалась, пытаясь различить голос Юли, но та, кажется, не проронила больше ни слова. Украдкой оглядываясь назад, Света натыкалась взглядом на ее неподвижную спину, трубка была приложена к уху. Похоже, не может ни до кого дозвониться. Вот и хорошо, лучше длинные гудки, чем… У них тяжелая работа, психологически тяжелая, не каждый сможет ежедневно слушать оскорбления в свой адрес, слушать сумасшедших, вот почему такая текучка в компании. А Света здесь сколько? Года полтора? Или больше? Намного-намного больше… А может, ей все это снится, весь этот день, вся эта работа? Матвея надо из садика забрать, зайти в магазин, что-то приготовить вечером, вот что по-настоящему.

– Первая смена. Идите домой.

Света удивленно уставилась на Ольгу, потом на часы. Рабочий день кончился, уже пришли девочки из второй смены. Она принялась торопливо собираться. Музыку выключили, все вокруг болтали, радостно, с облегчением, одни одевались, другие раскладывали свои вещи на освободившихся столах. Светлана забросила папку со своим именем в шкаф, телефон – в тумбочку на зарядку, сняла куртку с вешалки. Даже не верилось, что можно уйти. Она заметила Юлю, та все еще сидела на своем месте. Внутренности начали сворачиваться клубком, медленно сжиматься, словно удав. Все еще можно просто сбежать.

– Юля? – позвала девушку Света.

Кажется, ее голос потонул в окружающем шуме, Юля не шевельнулась. Она держит правую руку у уха? Она говорит по телефону? Вокруг сновали люди, кто-то смеялся. Светлана осторожно подошла к сидящей девушке. Хотела было положить руку на плечо, но не стала – увидела отражение Юли в зеркале над столом, встретилась с ней глазами. В них был ужас. Оказалось, что правая рука у девочки дрожит от напряжения. В зеркальце видна была прижатая к уху «Нокия». Пальцы вросли в серый пластиковый корпус. Кожа на виске вспучилась, вздулись вены, соединившие голову с телефоном. Юля открыла рот, попыталась закричать, или, может, ее тошнило, потому что в этот момент горло содрогнулось, будто по нему что-то двигалось. Изо рта показалось нечто серовато-красное, в склизкой пленке, похожее на большого слепого червя или часть какого-то внутреннего органа. И тут Юля вскочила. Стул ударил Светлану по ноге, и та отступила. Перед ней то ли в панике, то ли в судорогах билась девушка с приросшей к голове ладонью. Ее то сгибало пополам, то мотало из стороны в сторону. Люди отшатывались от нее, расступались, не понимая, что происходит и что надо делать. Все разговоры и смех смолкли, слышны были только стук каблуков по полу от неловких шагов Юли и ее приглушенное сдавленное мычание.

Потом она упала.

Тело еще содрогалось, но медленнее, лицо обезобразилось до неузнаваемости. Рот будто заткнули кляпом из собственной плоти, ноздри слиплись, от правого уха по всему лицу расползались чудовищные бугры. И серые красивые умоляющие глаза Юли – их больше не существовало.

* * *

К счастью, никто не оглянулся в поисках Светы. Ее уже не было в отделе, она сбежала вниз по лестнице, выскочила на улицу. Легкие ошпарило морозным воздухом, навстречу ему подкатила тошнота. Не дав себе отдышаться, Света поспешила прочь. В офис «BioFilters» она больше не возвращалась ни на следующий день, ни в конце месяца за зарплатой – никогда.

Какое-то время они переписывались в Интернете с Ольгой, поэтому Светлана знала, что вскоре компанию перекупил какой-то индийский или китайский холдинг, затем связь прервалась, да и не о чем было говорить. О том, что случилось с Юлей, Света ни разу не спросила. Она боялась, что ее вызовут в полицию, будут в чем-то обвинять, но этого не произошло. Она не брала трубку, когда звонили с незнакомых номеров, и вообще все реже пользовалась телефоном.

В тот вечер сын нашел у нее в сумке рисунок с грустной, но улыбающейся овечкой. Света запретила относить его в садик, и он еще долго висел на холодильнике, прижатый магнитиками, рядом с фотографиями Матвея.

Игорь Кром

Субстрат

Реальность первая

Создатель сделал так, чтобы человек смог отличить плохое от хорошего, осознать, что есть насилие, зло и несправедливость. Однако сама система мироздания возмутительно жестока по своей сути: ведь закон жизни – это не что иное, как существование, в основе которого лежит пища. Поэтому