Читать книгу - "Милосердие - Рада Джонс"

хотелось завести немецкую овчарку. Прекрасные животные: сильные, преданные, красивые. Как раз эти качества ей и нравились в собаках. Как, собственно, и в мужчинах, которых, увы, в приютах не содержали.

Почему бы не взять из приюта немецкую овчарку? «Приют, немецкая овчарка», — набрала она в поисковике.

Щенятки. Такие очаровашки, ну просто умиление: черно-коричневые, толстоногие, с мохнатыми висящими ушками…

Но у нее нет времени возиться со щенком. Она едва успевает чистить зубы. Щенок требует любви, внимания и терпения. С такой нагрузкой она попросту не справится. Эмма набрала: «Взрослые овчарки, приют».

С экрана на нее смотрели янтарные глаза. Ссылка на объявление в «Фейсбуке». Вытянутая морда. Длинная шерсть. Темный окрас. Хозяин скончался. Собака ищет новый дом без кошек и маленьких детей. С другими собаками уживается плохо. Новый владелец должен быть опытным собаководом, готовым уделять время дрессировке. В доме обязателен двор, обнесенный забором.

Объявление висело уже три месяца. Приют находился за сотни километров. На фото — очаровательная собака в железной клетке. Длинная темная шерсть. Белые острые зубы. Затравленный взгляд.

Какой у нее несчастный вид.

Эмма набрала номер.

— Нет, ее пока никто не забрал, — отозвался на том конце линии скучающий голос. Мужчина явно не в первый раз отвечал на этот вопрос. — Если хотите взять, придется подписать бумаги. Что вы принимаете на себя ответственность за возможные последствия. Укусы там, травмы, причинение смерти…

Смерти?

Денег в приюте за собаку не требовали. Рекомендации тоже не понадобились: Эмма была уже четвертым по счету человеком, пытающимся взять овчарку. Ее бывший владелец завещал кое-какие деньги на ее содержание. Нового хозяина подбирали уже который месяц, и деньги подходили к концу. Если в ближайшее время собаку не возьмут, ее придется усыпить. Да, Эмма может приехать за ней завтра утром.

У нее как раз выходной впереди. Если отправиться в путь прямо сейчас, она будет на месте к утру, а к ужину уже вернется домой. Эмма открыла холодильник. Пусто: Тейлор все съела. Эмма заглянула в морозилку. Итак, что у нас есть? Хлеб. Мороженая цветная капуста. Консервированные спагетти болоньезе с фаршем и чесноком. И всё. Ничего, спагетти сгодятся.

Эмма ехала много часов под проливным дождем, глаза устали, и она пропустила поворот. Плюс один час к дороге. К тому моменту, когда она добралась до цели, уже начал разгораться рассвет. Эмма остановила машину на обочине, перелезла на заднее сиденье и свернулась там калачиком.

Проснулась она поздно. Жадно допила остывший кофе. Хотелось в туалет и почистить зубы. Негде, да и времени нет.

Будут ворчать из-за того, что припозднилась? Ну и наплевать!

Она схватила банку со спагетти и с трудом выбралась из машины. Попыталась разогнуться. Что-то я совсем разваливаюсь. Мне бы сейчас ибупрофена.

Окончательно выпрямившись, она подошла к двери приюта и нажала на дверной звонок.

— Чего опаздываете? — буркнул открывший ей толстяк. Маленькие свинячьи глазки идеально сочетались цветом с его розовой гавайской рубашки.

— Простите, я уснула.

Толстяк окинул ее оценивающим взглядом.

— С собаками раньше дело имели?

— Вроде того.

— А с полицейскими собаками?

— Нет.

— Тут дело особое.

— И в чем уникальность?

— Это полицейская собака. Во время одной из облав на наркоторговцев словила пулю. Так окончательно и не оправилась. Говорят, у нее посттравматическое стрессовое расстройство. Одним словом, ее списали.

— А как она очутилась у вас?

— Брату понадобилась сторожевая собака. Вот он ее себе и взял, когда полиция решила от нее избавиться.

— И что с ним случилось?

— Погиб.

— Каким образом?

— Его застрелил деловой партнер.

— То есть собака не смогла защитить своего хозяина?

— Она, конечно, тварь быстрая, но пули все равно быстрее. Зато она успела загрызть убийцу.

Эмма содрогнулась.

— Что, желание посмотреть на собачку еще не пропало?

— Нет.

— Тогда прошу. — Он показал на дверь в конце коридора.

— Как ее зовут?

— Гиннесс.

Эмма уставилась на закрытую дверь. Она добиралась до приюта всю ночь. И теперь у нее есть выбор: либо она разворачивается и уезжает домой, либо открывает дверь. Отсутствие страха — это не храбрость, а глупость. Храбрость — это способность преодолеть страх и сделать то, что собирайся. Или это тоже глупость, просто иного рода? Она открыла дверь. Из окна ударил в глаза свет утреннего солнца, отчего показалось, что в комнате темно. Эмма приставила ладонь козырьком ко лбу.

— Гиннесс?

Пара немигающих желтых глаз в дальнем углу.

— Привет, Гиннесс.

Эмма переступила порог и опустилась на табурет у двери. Желтые глаза внимательно следили за ней.

— Как поживаешь?

Никакой реакции.

Похоже, она не настроена на разговор.

Эмма пыталась придумать следующую фразу, но, как назло, ничего не приходило в голову. Тело затекло, ужасно хотелось есть. А еще в туалет. Она ехала сюда целую вечность, а впереди обратная дорога. Собака не проявляла к ней ни малейшего интереса.

— Жизнь — отстой. — Эмма прислонилась затылком к стене. — Мне надо ехать домой. Путь неблизкий. Так что лучше сперва заскочить куда-нибудь перекусить. Заодно и в туалет схожу.

Собака слушала, свернувшись калачиком и положив голову на лапы, покрытые шерстью с бронзовым отливом. Она понимает!

— Сочувствую, если и у тебя жизнь не сахар. Мне тоже несладко. Дочь меня ненавидит до судорог. Моему бывшему мужу наскучила его молодая красавица-жена. А еще, кажется, у меня в отделении завелся маньяк, который убивает больных. Что, думаешь, тебе тяжелее? — Эмма глянула на часы. — Завтра мне снова на дежурство. А с дочерью хлопот больше, чем с новорожденным щенком, — Она посмотрела собаке в глаза: — У тебя были щенки, Гиннесс?

Собака даже не моргнула. Эмма пожала плечами.

— Ты не много потеряла. Дети — это настоящая заноза в заднице. Стоит только родить, и жизнь уже никогда не будет прежней. Ты уж мне поверь.

Эмме показалось, что в глазах собаки промелькнуло сомнение.

— Ну да, правильно. Почему ты должна мне верить? Приперлась какая-то чужая тетка и разговаривает тут с тобой. Наверное, скучаешь по своему хозяину. Владельцу! — Эмма презрительно фыркнула. — Что за нелепость? Как вообще можно кем-то владеть? Даже собственными детьми толком распорядиться не можешь. Кстати, хочешь, анекдот расскажу? Одной женщине надоели ее дети, и она решила их продать на «Ибэй». Ну и делится планами со своей подругой. А подруга ей и говорит: «Ты с ума сошла их на „Ибэй“ продавать! Вы же с мужем их сделали сами, их надо выставлять на „Итси“[9]!»

Рассмешить собаку не удалось.

Наверное, у нее немецкое чувство юмора.

Эмма закинула одну ногу на другую. Мне нужно в туалет. Нет, она могла бы, конечно, спросить