Читать книгу - "Мое лицо первое - Татьяна Русуберг"

Лив покачала головой:

— Вряд ли, если усыновление было анонимным. В любом случае доступа к актам у меня нет. Полиция могла бы направить запрос в бюро по международному усыновлению и в гос-бюро[45], если сочтет, что это в интересах следствия. Возможно, они уже это сделали. Но я, честно говоря, не вижу смысла. Разве что Дэвид узнал что-то о себе и пытался разыскать биологических родителей.

Я потерла пульсирующие виски. Нет, ни о чем таком ни Генри, ни Магнус Борг не упоминали. Быть может, мне просто хочется, чтобы Монстрик оказался сиротой. Тогда всему, что с ним творили приемные родители и неродной брат, нашлось бы хоть какое-то объяснение. Я решила сменить тему.

— Слушай, я хотела встретиться с Эмилем. Слышала, он все еще в Хольстеде… Знаю, — я отмахнулась печенькой от настороженного взгляда Лив, — звучит не как самая удачная идея. Я имею в виду, после всего, что между нами было. Но ведь мы выросли. Повзрослели. Я учусь и подрабатываю в издательстве. Ты — кто бы мог подумать? — сидишь в офисе в коммуне.

Лив кривовато улыбнулась и потеребила пирсинг над бровью:

— Да, приходится по утрам всю красоту снимать.

— Эмиль стал пекарем, — продолжила я и пояснила: — Я покупала булочки в заведении его дяди. Вот уж неожиданный поворот: мне казалось, он этот семейный бизнес на дух не переносил. Хотел пойти по стопам отца, собирался поступать в школу полиции.

Последовало неловкое молчание, словно при упоминании об убитом Винтермарке-старшем на веранде потянуло кладбищенским холодом.

— Многое в жизни вышло не так, как мы мечтали. — Лив покусала губу, разглаживая складки пледа. — Наверное, это нормально. Но Эмиля и его семью потрепало сильнее других. — Она перевела взгляд на окно, за которым на поля быстро опускались зимние сумерки. — После гибели мужа и суда над сыном Сюзанна пошла вразнос. Депрессия, алкоголь. Она потеряла работу, потом дом. Кредит за него оказался невыплаченным, да еще ей достались долги от мужа. Сюзанна не вдавалась в тонкости ведения семейного бюджета, все переложила на него. А жил он не по средствам. Поговаривали, что Свен содержал любовницу. Деньги, полученные от страховки, ухнули как в черную дыру. Все это Сюзанну добило. Она совсем забросила детей, их у нее чуть не отобрали. Вот откуда, собственно, я и знаю подробности — моя коллега занималась тогда их делом. Но я тебе ничего не рассказывала. — Лив потянулась над столом и зажгла стоявшую в центре свечку. Ее лицо оранжево подсветилось снизу, блеснул стразик в носу.

— Конечно, нет, — кивнула я с готовностью. — А что Эмиль? Пытался помочь матери?

Лив пожала плечами:

— Он сбежал. Вернее, ушел в армию добровольцем — так это официально называется. В какой-то мере я могу его понять. Столько всего на парня свалилось, а тут еще это клеймо — брат убийцы. Да и на суде столько мути поднялось. Всем стало ясно, что папаша Винтермарк — совсем не ангел, как обвинение ни пыталось представить его с нимбом и белыми крыльями. Экзамены Эмиль завалил, спорт забросил, о школе полиции оставалось только мечтать. Наверное, армия на тот момент казалась ему наилучшим решением.

— Но там ему карьеру сделать не удалось, так?

— Да, что-то не сложилось. — Лив подлила себе кофе. — Сам он говорит, что участвовал в международных миссиях, пока его не списали в запас по ранению. Но так это или нет, не скажу. Ты же знаешь Эмиля, он любит приврать. По возвращении парень какое-то время слонялся без работы, перебивался мелкими халтурами. Но тут Сюзанна начала болеть, ей становилось все хуже. На Эмиля легла забота о близнецах. В итоге дядя взял его под свое крыло, устроил в пекарню. У них как раз новый филиал открылся, ну и вакансии появились.

Я кивнула:

— Да, слышала. И как у него получаются рулеты и плетенки?

— Вот уж не знаю. — Лив фыркнула, обрызгав кофе футболку. — Не рискну положить в рот то, что вышло из его рук. Мы повзрослели, конечно, да. Но знаешь, есть такое мудрое китайское изречение: «Идиотами не рождаются, но некоторые целенаправленно идут к этому всю свою жизнь». Ну так вот, дополню китайцев: мудаки тоже — прости мой французский.

Я задумчиво отпила остывшего кофе.

— То есть ты считаешь, мне лучше с ним не встречаться?

Лив отерла коричневые капли с груди и внимательно посмотрела на меня.

— Зависит от того, чего ты хочешь от него добиться, — ответила она после паузы. — Но я бы сформулировала таким образом: очень хорошо, что Дэвид так и не увиделся с братом. Из этого не вышло бы ничего путного.

Свеча на столике затрещала, с фитиля сорвалась и упала в расплавленный воск тлеющая искра. Я вздрогнула. Лив широко улыбнулась, будто пыталась прогнать свинцовую тень, повисшую между нами после ее слов.

— Кстати, а не отметить ли нам твой приезд? У нас подвал ломится от домашнего сидра и сливового вина. Хочешь попробовать?

Я кивнула. Почему бы и нет? Лишь бы мне не пытались впарить Самогона, за которым, кстати, так никто и не пришел.

Найти Неверлэнд

Десять лет назад

24 января

Сегодня я поняла, что у меня больше нет подруг. Вообще нет никого, с кем я могла бы поговорить — кроме Д. Но об этом я с ним не могу, потому что только сделаю ему больнее. Кажется, теперь я понимаю его как никогда. Какой смысл говорить, если ни до кого не докричаться? Если тебя не слушают и не слышат? С Д. не нужны слова, мы с ним и так знаем, что чувствует другой: нам хватает взглядов и рун.

Не знаю, кто сделал эти фотки, да теперь это уже и не важно. Важно, что они у всех в телефоне. Хорошо еще, что в конюшне было темно. Но и того, что засняли в амбаре, где проходила туса, хватило, чтобы все разрушить. Как же я тогда напилась! Даже не думала, как все будет выглядеть со стороны — я, походу, вообще ни о чем не думала. И кто теперь поверит, что сплетни, которые распускает Эмиль — грязная ложь? Достаточно на фотки глянуть. Да их можно на порносайт выкладывать с подписью «Горячие малолетки отжигают». На одной лапища Эмиля явно гуляет у меня в трусах. На другой его язык у меня во рту, а рука сиськи лапает. В общем, хорошо, что у Д. нет мобильника. Он