Читать книгу - "Линия красоты - Алан Холлингхерст"

— Нормально, вполне нормально… просто прекрасно.

Ник ласково улыбнулся. Сейчас на лице Кэтрин не было ни следа горя, казалось, ее даже рассердил его вопрос: видимо, подумал Ник, смерть Пэта уже осталась для нее в прошлом. Пожалуй, в этом есть смысл: выражаешь свои чувства бурно — и избавляешься от них раз и навсегда. На Кэтрин были тугие белые шорты и свободная серая майка Джаспера, сквозь которую тревожно просвечивали маленькие груди. Никто еще не заходил к Нику в комнату, и в ее появлении было что-то интимное и приятно неловкое, словно в первом свидании. Она села на кровать, попрыгала, проверяя пружины.

— Бедняга Ник, вечно тебе достаются самые жалкие комнатушки.

— Мне моя комната нравится, — оглянувшись, возразил Ник.

— Раньше я здесь жила. Представляешь, сюда селили детей. Боже, ты только взгляни на эти картинки!

— В самом деле, акварели мрачноватые.

Речь шла о двух немецких акварелях на стенах: на одной, под названием «Осень», статная женщина наполняла передник маленькой девочки плодами земными, а на другой, называвшейся «Зима», люди в красных куртках катались на коньках и прицеливались из ружей, а высоко над ними, на голой ветке дерева, пела какая-то неопределимая птица. Трудно сказать почему, но в картинах и в самом деле чувствовалось что-то зловещее.

— Но зато ты здесь совсем рядом со своим другом.

— Да, по ночам слышу, как старина Уради храпит, — почти искренне ответил Ник и присел за стол.

— Кстати, твой старина Уради мне, пожалуй, нравится, — заметила Кэтрин.

— Он вообще славный парень.

— Мне всегда казалось, что он просто избалованный богатенький мальчишка, но, оказывается, нет. Он даже довольно забавный.

— М-да… — согласился Ник, в глубине души считавший, что сам он куда забавнее Уани.

— И какой странный! То ходит мрачный, ни на кого не смотрит, как будто витает где-то в облаках, а то вдруг оживляется, начинает веселиться и всех смешить.

— Понимаю, о чем ты, — с осторожным смешком ответил Ник. — К этому легко привыкнуть.

Кэтрин откинулась на диване и вытянула ноги.

— Во всяком случае, могу только порадоваться, что я не его невеста.

— Думаю, она к этому тоже привыкла.

— О да, время у нее было, это уж точно!

Ник принялся поправлять книги на столе: подровнял блокноты, поплотнее прикрыл гей-путеводитель «Спартак» мемуарами Генри Джеймса. Он понимал, что Кэтрин зашла не просто так, поболтать. Она снова огляделась вокруг, а затем встала и закрыла дверь, показывая, что готова перейти к делу.

— Знаешь, старина Уани заставил меня задуматься, — сообщила она.

— О чем?

— Он же очень симпатичный, правда?

— Хм…

— Ну признайся, неужели он тебе ни капельки не нравится?

Ник с усилием улыбнулся.

— Есть немного, — признался он.

— Так вот, у моего Джаса есть теория, — объявила Кэтрин, возвращаясь на диван.

— Правда? Я бы не стал слепо доверять теориям твоего Джаса.

Кэтрин как будто и не заметила, что Ник говорит совсем как ее отец.

— Может быть, он и ошибается, но… знаешь, Джаспер очень наблюдателен… хотя ты, наверное, мне не поверишь… ладно, в общем, он думает, что Уани педик.

— А-а! — отозвался Ник. — Да, многие так говорят. А все из-за того, что он часто принимает ванну и носит легкие полупрозрачные брюки.

Даже странно, подумал он про себя, что на самом деле окружающие ни в чем таком его не подозревают.

— Джаспер говорит, он за ним хвостом ходит и все старается взглянуть на его член.

— Хм… знаешь, милая, по-моему, он выдает желаемое за действительное. Я вот заметил, что Джаспер за мной хвостом ходит и все старается показать мне свой член. — Нет, пожалуй, этого говорить не стоило. — Согласись, он любит выставлять себя напоказ, — добавил Ник, сам удивленный собственным хладнокровием.

— А Уани тебе ничего не говорил? О Джасе? Видишь ли, если он педик и скрывается, то от тебя должен это скрывать особенно тщательно — а то вдруг ты сделаешь неправильные выводы! — продолжала Кэтрин.

Ник покраснел, но не отвел глаз.

— Я не знаю, милая, — ответил он и прикусил губу. — Кстати, где они сейчас? Кажется, вдвоем в бассейне. Вот и прекрасный случай проверить теорию Джаса.

— Сегодня Джас розовых плавок не надевал, — сообщила Кэтрин.

— Нет, но… — Ник решил спрятаться за грубой шуткой. — Если они вдвоем отправятся переодеваться…

Кэтрин бросила на него быстрый взгляд и чуть покраснела. Она знала: Ник знает, что они с Джаспером трахаются в пляжном домике, но, разумеется, не могла знать, что сегодня ночью, после кошмарного ужина, Ник там же делал то же самое с Уани.

— Боже мой, — сказала она, — не говори мне об этом домике!

— Почему?

— Джеральд из-за него мне такой концерт устроил! Набросился на меня, как горилла!

— A-а… Да, я слышал, как вы ссорились. — Нику представился Джеральд, распекающий дочь: нахмуренный, с гневно поднятыми плечами — в самом деле, похож на гориллу.

— Видишь ли, ее милость леди Типпер обнаружила в унитазе использованную резинку. Представляешь, как она расстроилась! Утреннее омовение оказалось безнадежно испорчено!

— Ура! — проговорил Ник и широко улыбнулся ей, судорожно просчитывая в уме различные вероятности.

— Так что Джеральд был нами очень недоволен.

— Удивительно, как она догадалась, что это такое!

— Кошмар какой-то, — продолжала Кэтрин. — В самом деле, мы же все взрослые люди!

— Конечно…

— А в доме этим заниматься нельзя, там все слышно.

— Да, понимаю, это… гм… это проблема.

— И знаешь, что особенно странно?

Кэтрин устремила на него загадочный взгляд, и Ник заерзал, чувствуя, как тает и испаряется на глазах его маскировка. На губах его выдавилась жалкая улыбка — улыбка пойманного преступника.

— Мы ведь вчера этим занимались без презерватива.

— Презерватив нужно использовать всегда, — сказал Ник. — Какой в нем смысл, если иногда его надевать, а иногда нет? Ты же не можешь знать…

— О, Ник, Джаспер — совершенно невинный мальчик. У него никого нет и не было, кроме меня.

— Но если вдруг…

— Во всяком случае, это был не наш презерватив, — решительно вернулась к теме Кэтрин.

— Может быть, с прошлого раза остался… — пролепетал Ник; он видел, как Кэтрин, подобно героям Агаты Кристи, перебирает в уме всех возможных и невозможных подозреваемых — и не сомневался, что она, как Пуаро, уже входя в комнату, знала имя виновного. Однако, когда она повернулась к нему, он прочел на ее лице изумление, недоверие, почти отвращение.