Читать книгу - "Полцарства - Ольга Покровская"

Сознание совершённого подлога – дерзкого и судьбоносного, такого, что отголоска хватит, может быть, на всю жизнь, – пронесло Курта мимо тропы, по лесной целине. Сбитые ветром ветки вперемежку с подмёрзшей землёй хрустели адски. Курт чувствовал, что идёт по битому в крошку стеклу. А когда выбрался наконец на расчищенную аллею и беснование под ногами стихло, – снова услышал лай брошенных собак и посвист ветра, разносящего по лесу огонь и дым.

Выйдя на пешеходный проспект, отделявший лесопарк от домов, Курт осознал, что пришёл не домой, а к Сане. Усмехнулся: с чего бы? И хотел уже двинуться в обход леса к шоссе, но вместо этого остановился и вслушался.

Со стороны домов до него долетел звук – гнусавый скрежет уже слышанного им сегодня мужского голоса. Курт обернулся и в торце девятиэтажки, у тёмного входа в подвал, увидел группку людей. Это были те самые всадники, тени которых он четверть часа назад видел в приюте. Двое остались в сёдлах, один спешился и разговаривал с женщиной. Её приятная, полноватая немного фигура с тёмным узлом волос на затылке показалась Курту знакомой, а когда он различил голос, взвизгивающий полушёпот… Да! Он её знал!

Очарованно Курт смотрел на нервные движения Саниной жены, вытаскивающей из кармана плаща и сующей парню смятые деньги, и на развязную позу главаря, принимавшего плату за труд. Тот склонился и что-то шепнул ей. Маруся взмахнула руками и, развернувшись, неуклюже побежала к подъезду. Во дворе едва слышно пискнул ключ домофона.

Один из парней, бросив велик, поискал на земле выскользнувшую купюру. Нашёл и отёр бумажонку о куртку.

Участие Маруси в поджоге не пробудило в Курте ни ужаса, ни злорадства, только болезненное сочувствие. Что она выдумала? Приревновала к кому-нибудь? Или просто сошла с ума?

Он вспомнил её заплаканное лицо – когда она испугалась за мужа в отравленном лесу и бесстрашно рванула с дочерью на руках по тем самым ядовитым аллеям. Как-то уж слишком она любит Саню. Вот уж эти Спасёновы! Есть в них какой-то свет непонятный, неявный. Привыкнешь к нему и уже помыслить не можешь, как без него жить.

Сочувствуя и от души желая, чтобы Марусино безумство – как, впрочем, и его собственное – осталось сокрыто, Курт зашагал к дому. Хорошо было идти по бульвару, крепко стояли фонари, не качались и не выли, в отличие от лесных деревьев. Бьющие в лицо и грудь широкие полотнища ветра пробирали холодом до костей, но одновременно и жаром, и счастьем! Он прожил блестящий день! Слушаясь интуиции, отправился ночью в лес, сбил с калитки замок и спас собак из огня – раз. Два – нанёс жёсткий удар по противнику. Три – узнал тайну Маруси и сердечно пожалел несчастную, чуть не спалившую живьём его любезного безлапого Тимку. Всё это вместе означало радикально новый подход к жизни. Остатком старого христианского сознания Курт отследил, как добро и зло начали смешиваться в нём, подобно жидкостям в активированной бомбе. Между ними больше не было грани.

У дома он остановился и оглядел городскую ночь. Чёрный, звёздный, как летнее небо, аромат преступления щекотал грудь. Циклон унёс дым пожара на запад. В лицо тёк восточный ветер, смешанный с каплями дождя. А хотя восточный ли? Или здесь не действует земная система координат? Курт понял, что вступил в мироздание, где никогда не бывал прежде. Он не знал в нём ни одной звезды.

Дома, выполоскав из волос въевшийся дым и сунув одежду в стирку, Курт забрался с чашкой чая в постель – ждать. Конечно, хорошо было бы заснуть. Когда кто-нибудь из друзей разбудит его страшным известием – сонный голос и на щеке след от подушки, – это было бы то, что надо! Но нет, рассчитывать на сон не приходилось.

Почему-то ему совсем не думалось ни о парнях с канистрами бензина, ни о разбежавшихся по лесу собаках. Всё заслонял образ Аси. Он еле сдерживал жажду позвонить ей – этому вырывающемуся из ладоней ветру, этому снегу, вытекающему из пальцев. «Стоит ли правда того, чтобы пропала жизнь двух человек? – размышлял Курт. – Ведь он чуть не погиб! Или, может, его драгоценная совесть желает, чтобы он снова умер без Аси? А затем в лапах примитивного обывателя та же участь постигла бы и её?»

Обратив внутрь себя тёплый и мягкий взгляд, который он перенял у Болека, Курт прислушался. Определённо: он был благодарен судьбе за предоставленный случай. Нет – никакой вины! Он был благодарен.