Читать книгу - "Озеро Радости - Виктор Мартинович"

Девушка открывает паспорт, на четвертой странице — штамп «Выезд во все страны мира запрещен сроком на…». И вписанное от руки: «2 года». Рядом — дата и подпись, похожая скорей на подпись художника, актера или писателя, но никак не особиста при погранслужбе. Иногда тюрьма может иметь форму слегка смазанной квадратной печати красного цвета.

* * *

За то время, пока Янки не было в стране, на поле у Гродненской трассы успел выпрыгнуть город. Многоэтажки, только что вылезшие из-под земли, где покоились в виде семян грибницы, еще мультипликационно покачиваются на вершинках. Между ними проложены игрушечные дорожки, по которым ездят 3D-машинки и гуляют 3D-пешеходы. Тысячи одинаковых окошек напоминают иллюминаторы космического корабля. Когда-нибудь Каменная горка покажет свою истинную сущность, стартовав к звездам — вместе с дорожками, по которым ездят 3D-машинки, вместе с высотками, которые окажутся фрагментами одной огромной станции.

Янка страдает от ощущения, что автобус привез ее в другой город. Или в тот же город через пятьдесят лет. Дорога до вокзала уставлена коробами бизнес-центров, скверы успели обернуться паркингами, на половине законченных или только еще расковырянных строек — логотипы компаний ее отца. Привокзальная площадь обросла зеркальными бизнес-центрами инопланетной формы. Сталинские башни, обрамляющие улицу Кирова, выглядят взятыми в заложники. Не изменились лишь маршрутки. Они по-прежнему похожи на мчащиеся через город пустые пулеметные ящики.

Лаура встречает Янку теплее, чем папа. Лаура говорит десять слов:

— Как я рада, что вы вернулись! Я сейчас вам перестелю!

Папа встречать ее не выходит. Когда дочь отправляется на его поиски, чтобы рассказать о приезде, она натыкается на него в коридоре. Отец спешит, его голова чем-то занята, так что он как будто узнает ее с некоторым усилием. То есть сначала он пробегает мимо, потом останавливается, разворачивается и выдает с блуждающим взглядом четыре слова. Одно восклицание, одно утверждение и один вопрос, с плавным нарастанием общей обидности:

— О! Ты здесь. Накаталась?

Сказав это, он ныряет в темную комнату у изгиба коридора. Раньше тут был чулан, где хранились привезенные из Италии мраморные статуи наяд и фавнов, которые собирались установить в саду, но потом концепция сада изменилась. Яся заходит за ним в надежде поговорить, но ее тотчас же прижимает к стене усиленным концертными сабвуферами перемиксованным треком «Bucci Bag» исполнителя Andrea Doria ft Fatboy Slim. Команда звуко- и светотехников монтирует стробоскоп. В бывшем чулане темно. Судя по репликам рабочих и хозяина, стробоскоп никак не хочет синхронизироваться, и это интересует папу куда больше, чем Ясино существование. Невидимые руки снова и снова запускают стартовый проигрыш «Bucci Bag», зал наполняется гулом гигантского бубна, долбящего в фундамент дома, подвешенная под потолком рампа переходит с ближнего на дальний свет, но делает это не так, как хочется папе. Потому что тот хлопает в ладоши и кричит: «Стоп! Стоп! Стоп! А что красное не загорелось? Красное мне включи!» Дочка взвешивает, стоит ли подойти к нему и прокричать на ухо, стараясь заглушить бубен: «Папа! Я чуть не умерла в Вильнюсе!» Но потом понимает: папу лучше не беспокоить. У него не загорается красное.

Тетя Таня встречает Янку сорока словами, ни одно из которых не касается факта приезда падчерицы:

— А мы тут клубешник решили устроить прямо дома. А то Сергей Юрьича один журналист в «Блондинках и брюнетках» узнал, сфотографировал. И чуть смертоубийство не стряслось, камера вдребезги, журналист в больнице, а Сергей Юрьичу левой рукой вилку держать — знаешь как сложно?

Оказавшись в своем флигеле, Янка понимает, что ей пока рано распаковывать рюкзак. На съемных квартирах она чувствовала себя более дома, чем дома.

* * *

Папа называет ее «эта», «она» и «девочка».

* * *

Восемьдесят процентов вакансий на сайте «Vacancy.by» сформированы предприятиями, контролируемыми ее отцом. Сайт «Vacancy.by» находится на балансе компании «Доходные программы», входящей в структуру холдинга «ИнфоПарк», принадлежащего ее отцу.

Девочка гуляет по центру. Девочка читает частные объявления. Листики на столбах — медиа, гарантированно не аффилированное с большими корпорациями. Большинство объявлений приглашают не на работу, а на семинар по поиску работы, — затея, от которой веет таким «Гербалайфом», что хочется вернуться на сайт «Vacancy.by». А что еще ожидать от объявлений на столбах? Попадается настойчивое предложение войти в бизнес по распространению ультразвуковой безводной стиральной машины «Малютка», но Яся знает: у нее с «Малюткой» не сложится.

Наконец она находит подходящий для себя вариант: «Работа в магазине. Мелкая розница. Не подземный переход. Все условия. Карьерный рост». Она встречается с подателем объявления в кафе «Темпо» на улице Коласа. Похожий на сильно располневшего Фиделя Кастро мужчина лакончино представляется: «Каравайчук». Ни имени, ни отчества. Он одет в толстую кожаную куртку и гавайскую рубашку с коротким рукавом, несмотря на холода. Мужчина заказывает себе графин водки и стакан сока. Мужчина снабжен золотой цепкой. Для некоторых людей девяностые не кончатся никогда.

— Зарплата триста пятьдесят. Работа с одиннадцати до восьми. На точке через день. — Он замахивает рюмку водки и отпивает ровно четверть стакана сока. Это значит в графине — двести граммов. Потом крякает, массирует себе растительность на лице и продолжает: — К торговле: порошок, паста, шампуни. Ни весов, ни ящиков — все упаковано и хорошо пахнет. Сахар, а не работа. Сам бы пошел. Но у меня таких точек пять. Весь день между ними кузнечиком ношусь. Кручусь. Время такое.

Новый Ясин офис — крохотный уступ в подъезде дома на станции «Автозаводская». Уступ застеклен, к нему подведена лестница.

— Здесь раньше проходной подъезд был, — откровенничает Каравайчук, когда в первый рабочий день заходит принять выручку. — Думаю, такой шанс для бизнеса! Надо один выход закрывать и точку ставить. А для этого разрешение жильцов нужно. На дворе — девяносто второй! Три квартиры, четыре этажа. Готовь листать косарь. Каждый попросит по сотке — и все, финал. Ну, я решил на шару сунуться. Занес им по кило бананов! В каждую хату! Думал, не проканает! Думал, по сотке выкатит каждый! Но проканало! Подписали! Во народ был! Журнал «Огонек», а не народ! Я эти бананы за первый день отбил! За день!

Весь бизнес Каравайчука строится на понимании, усвоенном на эпизоде с бананами. Утром он проезжает по рынкам и оптом скупает товар, который с шестидесятипроцентной наценкой реализует Яся в розницу. Принцип «на шару» работает, так как до ближайшего гипермаркета далеко. Выйди Каравайчук на заметные прибыли, его шарашка была бы прожарена в духовом шкафу и сервирована в кисло-сладком соусе с белой спаржей для респектабельных людей, вроде Ясиного отца. Но доходы у Каравайчука ниже ячейки просева сита, отжимающего бизнес в городе. В хорошие районы Каравайчук не суется, так что ему позволено собирать крошки, крошки от которых перепадают Ясе.