Читать книгу - "Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом - Малика Ферджух"

– Я раскалился добела от встречи с вами, мисс.

– Мисс, не поджаривайте меня на медленном огне…

– Я сгораю от ваших прекрасных глаз.

И так далее в том же духе. В час дня она, падая с ног и дрожа, получила свои тридцать долларов, переоделась в юбку и свитер, закуталась в теплое вигоневое пальто и отчалила, оставив Пэтси в одиночестве – та, бедняжка, подрядилась на полный день, – преисполненная ненависти к профессиональным показам.

По холодному и пустому Ньюарку она добралась до паромной переправы через Гудзон в конце 125-й улицы.

В «Джибуле» никого не было. Шик раздевалась, твердо решив лечь, когда зазвонил телефон. Пришлось спуститься и ответить. Это был Эрни Калкин. Пробковый наследник. Танцевал он плохо, а собеседником был таким, что челюсти сводило от зевоты, но после всей головной боли этого дня голос Эрни был как таблетка аспирина.

– Привет, Фелисити! – сказал он. – Я всё время думаю о вас. Не хотите сходить сегодня вечером в «Эль Морокко»?

Она пошла бы и в Бронкс, чего там. Но роскошный «Эль Морокко» был перспективой куда более радужной.

– Э-э… Фелисити?..

– Да?

– Наденьте ваше красное платье. Я обожаю красный цвет.

Шик повесила трубку с резко улучшившимся настроением, подумав, что успеет заскочить в салон красоты в отеле «Грейт Нортерн». Пусть тридцать долларов с показа послужат хорошему делу.

Она была уже одной ногой на лестнице, когда телефон опять зазвонил.

Это была Вэлли, ее агент.

– В каком состоянии твои волосы?

– Черные, чистые.

– Короткие?

– Вэлли! Ты же видела меня на прошлой неделе! Даже с чудо-удобрением миссис Мерл…

– Что?

– Ничего. Короткие, да.

– Приходи на Си-би-эс, студия D-bis. Девушка отпала в последний момент. Фотосессия для рекламы яичного шампуня. Прямо сейчас.

– Еду… А почему девушка отпала?

Но Вэлли уже повесила трубку. Шик вздохнула. Что ж, салон красоты подождет. Она зайдет туда позже, если фотосессия не слишком затянется…

* * *

Она затянулась на два часа. Два ада за один день… Шик хотелось уже не лечь в постель, а просто умереть.

– У вас найдется фен? – спокойно спросила она, когда всё закончилось.

Два часа в пеньюаре, сто раз окунать голову в таз с водой и снова поднимать, щелк-щелк, тараща глаза и улыбаясь под пенной шапкой, от которой щиплет веки. Она задумалась, не лучше ли были супы «Кэмпбелл». В тазу колыхались островки пены цвета взбесившейся креветки. Яичный шампунь? Не от розовой ли курочки яйца?

Фотограф, шикарный парень в шикарной футболке, пригласил ее в буфет. Она ответила, что ей не хочется ни есть, ни пить. Чистой воды ложь.

Когда она обсушилась и была уже одета, в пальто и перчатках, фотограф, по-прежнему шикарный, повторил свое приглашение. Если буфет ее не прельщает, можно пойти в «Чинчеринчи», это в двух шагах.

Шик хорошо представляла себе, каким может быть место под названием «Чинчеринчи». И каким будет продолжение вечера, представляла не хуже. А у нее так болели глаза…

– Почему другая девушка отпала? – поинтересовалась она в дверях.

– Э-э… Она была блондинкой, – неопределенно ответил фотограф.

– Ну и?..

– А шампунь ярко-розовый.

В коридорах Си-би-эс Шик отправилась на поиски зеркала, стекла, чего-нибудь, чтобы проверить, не осталось ли чужеродных розовых мазков на волосах… Пробковый наследник любил красный цвет. Но не взбесившуюся же креветку?

Она остановилась перед застекленной афишей фильма Notorious и подошла ближе. Ткнулась носом прямо в нос Ингрид Бергман, прищурилась. Кажется, виден креветочный блик, вот здесь, на виске…

– Что вы ищете? – осведомилась какая-то услужливая дама, подойдя и прильнув ноздрями к носу Кэри Гранта.

– Вы видите? – спросила Шик.

– Ну… Вижу наши отражения. Что не так?

– Мои волосы розовые, как яйцо, да?

Дама смерила ее взглядом с головы до ног и удалилась, сложив губы куриной гузкой. Решительным шагом.

Шик шагнула в сторону, чтобы лучше себя рассмотреть. И тут в первое «О» слова Notorious, как в рамку, вписалось очкастое лицо. В следующую секунду еще одно лицо появилось в обрамлении второго «О». С торчавшим между ними, как клюв, «Т» всё вместе на миг показалось Шик чопорной совиной физиономией. Она повернулась и тихонько ахнула.

– Аллан Конигсберг! – радостно воскликнула она. – Опять прогуливаешь школу?

Рыжий взгляд юного Конигсберга засветился ликованием – если только может ликовать печальный кокер: это же надо, его узнали, да не кто-нибудь, а такая красивая девушка. С напомаженными волосами, в черном галстуке, он походил на тощего подросшего щенка после стрижки.

– Пришел после уроков помочь моему другу Уайти. Шик. Уайти. Вы незнакомы?

Шик поздоровалась с Уайти, щуря глаза, и не только из-за шампуня.

– Мы знакомы, – тихо сказал он с легкой улыбкой.

Она-то отлично его помнила.

– Да-да! – воскликнула она, выдержав продуманную паузу. – Это же вы летите на помощь сыновьям, чьи матери имеют обыкновение являться, э-э, не вовремя…

Молодой осветитель нес, как и в прошлый раз, кольца проводов на плече, электрическую батарею под мышкой, и улыбка у него была та же, добрая и рассеянная, и говорил он тем же безмятежным тоном, и так же казалось, будто он не здесь, а где-то очень далеко.

– Вы опять снимались в рекламе? – спросил Уайти.

– Фотографировалась. Я сегодня заработала шестьдесят долларов в аду. Не знаете ли вы рая неподалеку, где можно было бы выпить чего угодно, только погорячее?

– Расти? – обратился он к юному Конигсбергу. – Проводишь даму к украинцам? Я еще не закончил, надо убрать оборудование в подвал. Встретимся там.

– Пойдемте лучше вместе, – предложила Шик. – Мы вас подождем.

В подсобке, где хранилось электрическое оборудование, она сидела рядом с Алланом на огромных катушках медных проводов, пока Уайти занимался своими делами. Мальчишка достал откуда-то колоду карт.

– Выньте одну, мне не показывайте. Засуньте обратно и перетасуйте.

Она так и сделала. Он, в свою очередь, перетасовал колоду, состроил сосредоточенную мину и с победоносным видом показал трефового валета – ту самую карту, которую выбрала Шик.

– Браво! – воскликнула она. – Так ты хочешь стать фокусником?

– Я много кем хочу стать. Фокусником. Режиссером. Тарзаном. Спайдерменом. Кларнетистом. Писателем. Педикюрщиком. Шляпой Хамфри Богарта. Но жизнь слишком коротка.