Читать книгу - "Арабская жена - Таня Валько"

Переодевшись, мы спускаемся на первый этаж, где и находится сердце фитнес-клуба: огромный тренажерный зал и — еще громаднее — зал аэробики. Малики нигде не видно, и Мириам ведет себя как-то странновато, будто это и не она вовсе. В облегающем костюме она смахивает на перетянутый шарик или беременную муху; впрочем, под тонкой лайкрой у нее не только жир — прорисовываются и мышцы. Должна признать, результаты ее усилий уже видны, так что она на правильном пути. Что касается меня, то я всячески избегаю зеркал, хотя сделать это практически невозможно — все стены зеркальные. Со «спасательным кругом» на животе и свисающими с боков валиками жира выгляжу я хуже, чем моя спутница, хоть я и младше ее на десять лет и беременность у меня была всего одна… Какой позор! Но мысленно я себе говорю: «Если ты сейчас не возьмешься за себя и не приведешь свое тело в порядок, будет еще позорнее. За три месяца ты должна вернуться к своему размеру».

— Это наш тренер, Рахман. — Мириам представляет мне человека, который, как мне показалось, самый главный в этом зале.

— Ахлян уа сахлян. — Я подаю ему руку и ощущаю крепкое пожатие. Рука у него жесткая, рабочая.

— Когда-то он был чемпионом всей Северной Африки по карате, — говорит Мириам. — Вот увидишь, он даст нам прикурить!

— Чемпион по карате? И теперь ты ведешь аэробику? — удивляюсь я.

— А почему бы и нет? — искренне смеется он. — Я очень люблю танцевать, а кроме того, увлекаюсь различными стилями борьбы. Все это я объединил в своем курсе и теперь с удовольствием изматываю людей. Признаться, мне это тоже нравится.

Приятный, скромный парень. Он вовсе не смотрит на меня, как ловчий на зверя, — напротив, опускает взгляд. Не знаю, почему Мириам вся дрожит. Неужели она всегда так нервничает перед занятиями?

Вдруг в зал вваливается большая и шумная компания немцев. Они здороваются, обмениваясь поцелуями. Мне эти нежности не слишком по душе; холодно представившись, я держу дистанцию. Пора начинать занятие, и мы переходим в зал аэробики. Все занимают свои привычные места, а я стараюсь слиться с пространством и стать невидимкой. Ох, я этого не переживу! У меня никогда не было успехов ни в одной спортивной дисциплине, а физическим упражнениям я всегда предпочитала чтение книг, особенно любовных романов. Кроме того, я любила посплетничать с подружками в кафе-кондитерской, любила послеобеденный кофе, который мы с мамой всегда пили с молоком и неизменной шоколадкой… Почему же тогда я так не толстела?

Все проявляют нетерпение, а Мириам и вовсе стоит в дверях, подпрыгивая.

— Почему Рахман не идет? — спрашиваю я. Время проходит, а он стоит и беззаботно болтает с какими-то друзьями.

— Тебе что, не терпится?! — ворчит золовка. — Ты ведь здесь, чтобы забыть о проблемах и расслабиться, вот и расслабляйся. — Она скользит по мне взглядом, в котором я вижу какое-то замешательство.

— Что с тобой, Мириам?

— Сегодня не его очередь. Занятие будет вести тот, другой, — говорит она, даже не поворачиваясь ко мне.

И тут я вспоминаю нелицеприятную для Мириам сцену на приветственном приеме в нашу честь, когда она скомпрометировала себя на глазах всей семьи. Флирт с мускулистым парнягой в застиранной майке. Так вот зачем меня сюда притащили! Вовсе не затем, чтобы я похудела, — моя фигура здесь никого не интересует. О нет! Мне предназначена роль дуэньи-надзирательницы! Именно поэтому Мириам, всегда милая и ласковая, сегодня показывает коготки и так на меня злится. Она воспринимает меня как шпионку. Ну что ж, ничего не поделаешь. Однако, раз уж я решила собой заняться, так легко меня отсюда не выкурить.

Мои раздумья прерывает какая-то суета в дверях — и вот наконец в зал с бешеным гиком влетает тот самый тренер, которого все с нетерпением ждут. И, похоже, ситуация еще сложнее, чем я предполагала: вслед за ним вбегает Малика.

— Hi, everybody![32] — бодрым жаворонком кричит инструктор. — Ну-ка, почему до сих пор не включили музыку? Что это вы ленитесь? Ра-а-азминка!!! — орет он как безумный.

Все уже позабыли о своем недавнем нетерпении и довольно улыбаются. Играет музыка, люди начинают слегка двигаться в ее ритме, а тренер, словно поп-звезда, непременно должен поздороваться с каждым персонально: здесь жмет руку, тут дает «пять», там целует в щечку… Как меня это злит! Что это еще за поведение?!

Малика становится впереди всех и начинает разминку, да так, что я лопаюсь от зависти. А Мириам сама не своя — во время приветственных объятий с тренером у нее подгибаются колени. Ее что, переклинило?! Пусть сложен он неплохо, но по выражению лица смахивает на дебила!

— Hi! Ты Блонди? Малика мне говорила, что на мои занятия будет ходить красивая полька. — Он берет мою ладонь в свою и глубоким взглядом смотрит мне в глаза. Чокнутый, что ли?! — Как у тебья дьела, милая? — говорит он, а затем направляется к центру зала, таща меня за собой.

Я растеряна. Чувствую, как краснеют мои щеки. Наконец я высвобождаю руку.

— Становись за мной — так тебе на первый раз легче будет поймать шаг и ритм. — Он смеется, растягивая рот до ушей и обнажая ослепительно-белые зубы.

Я еще и подпрыгивать не начала, а уже не могу перевести дыхание. Что ж, теперь я, по крайней мере, знаю, в чем секрет этого ливийского донжуана. Он без зазрения совести обольщает и соблазняет всех женщин подряд: старых и молодых, свободных и замужних, горбатых и хромых. Вынуждена признать, что в нем действительно что-то есть. Тем временем Мириам смотрит так, словно готова утопить меня в ложке воды или перерезать мне горло тупым ножом. Она что, сдурела? Она думает, на него любая клюнет? Но ведь я замужняя женщина, причем жена ее брата! Какая же она идиотка!!!

По решению семьи Мириам должна отвозить меня в фитнес-клуб и забирать оттуда, и она волей-неволей вынуждена подчиняться. Наши с ней отношения становятся значительно прохладнее. Отныне никакой дружеской болтовни, никаких перекуров и признаний. Я тоже несколько отошла от семейного общения, отказавшись от завтраков в общей кухне — завтраков с французскими рогаликами, арабскими лепешками, политыми медом, и с неизменным кофе, приторно-сладким и черным как смола (от этого кофе у меня уже стало покалывать сердце). Теперь я ем легкие ланчи, на которые порой заходит домой и Ахмед, ужины из овощей и фруктов, а мяса вечером практически не беру в рот, разве что позволяю себе рыбу. Вес мой стремительно падает; в принципе, скоро мне уже можно будет отказаться от изматывающих тренировок, но я сама не хочу их бросать — боюсь снова погубить фигуру, с таким трудом обретенную. А то засяду опять дома без движения — и пиши пропало.

После месяца моего строгого режима Малика, глядя на меня, не верит своим глазам, а Мириам и вовсе старается не смотреть на меня, особенно на тренировках, — бывает, что я отлично справляюсь с каким-то упражнением, а у нее никак не получается, и она злится. Хуже всего, когда наш тренер осыпает меня комплиментами: в эти минуты в ее глазах горит искренняя ненависть, а у меня от страха бегут мурашки по спине. Впрочем, чувствую я и некоторое удовлетворение: в конце концов, я ведь типичная женщина и люблю соперничать.