Читать книгу - "Четвертый тоннель - Игорь Андреев"

Между тем в зале был один человек, который мне поверил безусловно. Он во мне не сомневался. Этот человек был единственным, кто точно знал, что я это сделаю — потому что я так сказал. Этим человеком был я сам. И этой поддержки для меня было вполне достаточно. Освободившись от напряжения с помощью процессов тренинга, я вернул себе много энергии, утраченной в прошлом.

Вечером в моем блоге появилась запись об открытиях, сделанных на тренинге. Финальная часть звучала так:

«Точка опоры — внутри меня. Вокруг меня много людей, которых я люблю и которые меня любят. Но я не могу на них опираться. Во-первых, потому что это создавало бы мою зависимость от них. Во-вторых, они сами, как большинство людей, только и мечтают о чьем-то добром и сильном плече, на которое можно переложить ответственность, риски, неопределенность будущего. Так что им не до меня. Нет иной точки опоры кроме той, что внутри меня. Не на кого надеяться. Не на что рассчитывать. Такое классное чувство»…

На Продвинутом курсе тренинга я наконец-то понял, почему некоторые люди из числа выпускников называют Лайфспринг слишком жестким, неэкологичным. Один человек в моем «Живом журнале» даже так его описывал — мол, тебя бьют по башке и смешивают с говном. Я такое мнение не разделяю, но, по крайней мере, понял.

На первом дне был процесс обратной связи. Я увидел, каким меня видят люди, и что меня задевает в этом видении. Пережитые чувства весьма трудно назвать приятными. «Приятно» — это когда я получаю в свой адрес комплименты, похвалы и прочие штуки, которые хочется о себе слышать. Когда слышу что-то болезненное, хочется подавить источник информации или убежать от него. Больнее всего слышать то, что я в себе чувствую, но не хочу признавать. Фокус в том, что вся эта болезненная правда — на самом деле вовсе не правда, а ложь, которую я создаю, когда проявляю себя не таким, какой я есть, и которую люди мне просто возвращают. Отражают словно зеркала. И боль на процессе обратной связи как раз оттого, что эта ложь обо мне разоблачается. Люди-то видят все несоответствия между мной настоящим и тем образом меня, который я изо всех сил рисую. Мой фальшивый образ получается слишком «выпуклым», противоестественным, вот он-то и бросается в глаза, и они бьют в него.

Никто, никогда и нигде, кроме партнеров по тренингу в стенах зала и в режиме тренинга, не давал мне полноценную обратную связь. Ни друзья, ни коллеги, ни родные, ни личный врач и адвокат не скажут, кем они тебя видят. По разным причинам. Например, боясь обидеть и не желая портить отношения. Все корректны. Но корректность — это сплошная ложь. Такой формат общения, при котором мы друг о друге говорим только «хорошее».

Впрочем, вопрос не только в окружении, готовом говорить правду, но и в том, готов ли человек услышать ее о себе. Придя на тренинг, я думал, что был готов к обратной связи. Оказалось, что это не совсем так. То, что я услышал, меня взорвало. Очень много людей сказали одно и то же:

— Ты не слышишь людей! Ты не принимаешь! Ты высокомерный! Ты холодный и жестокий!

Наверное, если бы это было не так, то слова участников не вызвали бы у меня никакой реакции, кроме недоумения. Однако я быстро вышел из себя. Мне захотелось разорвать их всех на части. Сначала я сдерживался, но скоро начал орать и ругаться. Как ни странно, после моего взрыва люди стали более открыты ко мне. Кто-то сказал, что я начал проявляться более живым, разным и настоящим. По окончании процесса я записал в тетрадку те аспекты обратной связи, которые получал и давал другим, и тогда меня круто накрыло. Я расплакался. Я понял, что в моих отношениях с внешним миром есть что-то такое, что я неосознанно повторяю вновь и вновь. Г од за годом играю одну и ту же заскорузлую роль. И создаю себе большие проблемы в отношениях с окружающим миром…

В процессе «Мои секреты» из меня неожиданно вылезло то, что ну никак не думал считать своим секретом. В разное время три девушки делали аборт от меня. Ну аборт и аборт, казалось бы, делов-то. Залет и аборт — это была их ответственность. Они даже не грузили меня проблемами, просто дали знать о произошедшем, и мы продолжали отношения. В процессе я осознал, что меня с ними, во-первых, это по-прежнему связывает, потому что я сам себя нагрузил чувством вины и живу с этим багажом, хотя с ними уже сто лет не виделся. Во-вторых, я просто-напросто хочу детей. Вот главный результат процесса — оказывается, я уже хочу детей. Я очень люблю детей…

Несколько человек, в начале второй ступени тренинга вызывавших у меня мощное раздражение, стали очень близкими. Один из них, Серега, меня бесил больше всех. Через некоторое время я понял, что меня в нем раздражало лишь то, что он проявлял себя таким, каким ощущал себя я сам. Я улавливал в нем присущие мне черты. Видимо, меня бесило оттого, что он, будучи таким же, как я, мог лучше остальных чувствовать, какой я на самом деле. Такой же. Такая же нелюбовь к себе и неуверенность, прикрытые высокомерием и агрессией. В итоге нескольких процессов, пережитых вместе, мы перестали изображать фальшивых людей друг перед другом и остальными, и он стал для меня словно родным братом. Перемена отношения произошла и к другим участникам — резкий переход от отторжения к близости. Я умом понимал, что нас ничто не связывало, а на уровне чувств ощущал нечто необычное… Любовь, близость, родство или что-то там еще… Ну конечно это секта. Разве нормальные люди могут любить другихлюдей, практически незнакомых, без причины, да еще за просто так? Только бездушные зомби…

Несколько раз меня вышвыривало в такое классное состояние, знакомое по детству (садик и начальные классы) — когда я моментально присоединялся к эмоциям другого человека. Например, кто-то плачет или кричит или прыгает от радости, и я — бац! — начинаю орать вместе с ним, не имея понятия о причинах происходящего. Поразительно. Я забыл, что так умею. За годы взрослой жизни я привык быть очень, очень сдержанным…

На финальном, самом сильном процессе, который называется «Прорыв», со мной произошло нечто бесподобное. Когда тренер по имени Марат объяснил мое задание, я подумал: «Легко!» Нас отпустили из зала на несколько часов для подготовки. В коридоре один парень подошел и спросил:

— У тебя что?

— «Бог любви».

Его лицо растянулось в улыбке, словно он встретил очень близкого друга.

— О, поздравляю, — сказал он. — У меня было то же самое. Ты знаешь, что надо делать?

Я рассказал.

— Это все декорации, — прокомментировал он. — Самое главное, ты должен это почувствовать. Не изобразить, а стать этим. У тебя получится, я знаю, — и он обнял меня…

Сереге, которого я сначала ненавидел и с которым мы стали так близки, для «Прорыва» досталась такая же роль, и мы выступали вместе. Мы с ним стояли в центре зала, закутанные в простыни. Я чувствовал себя идиотом. Мы начали что-то говорить по наспех придуманному сценарию. Серега тут же забыл слова и начал нести какую-то отсебятину. Я на него разозлился. Потом начал читать свои стихи, глядя на девочек. Некоторые девочки вставали с мест. Это, согласно условиям процесса, делают все, кто почувствовал мое состояние. Людей невозможно обмануть — если я не чувствую в себе то, что создаю, они тем более не могут это почувствовать. Когда я закончил, примерно половина из них остались на местах. Тренер подошел ко мне вплотную и тихо сказал: