Читать книгу - "Вертикаль жизни. Книга 3. Ветер перемен - Семен Малков"

Вскоре скандальное дело замяли, а его главный фигурант — Чубайс открыто торжествовал победу над противником, оправдывая свой конфуз «провокацией» против президента. Дескать, ее устроили коммунисты при пособничестве опального генерала и сочувствующего им руководства ФСБ в отместку за свое поражение на выборах. Поскольку хозяин полумиллиона долларов не нашелся, деньги поступили в доход государства.

— Вот что вытворяет власть жуликов, — негодовал Царев, как всегда, ругая «правящую хунту» последними словами. — Внаглую сняли с должности честного русского генерала только за то, что разоблачил мошенников.

— Ну, положим, не очень-то верится в его честность, — скептически отозвался Наумов. — Кто поверит, что Коржаков и ФСБ не были в курсе, на какие деньги ведется предвыборная кампания Ельцина? Почему же решили поймать на этом Чубайса только сейчас?

— Наверно, раньше просто не могли, — не слишком уверенно возразил Царев. — Будто не знаешь, какой это скользкий тип. Как налим!

— А я думаю, могли. Но им самим нужна была победа Ельцина, — насмешливо сказал Наумов. — Теперь же они решили, что пора разделаться с соперниками и взять власть, чтобы править при больном президенте. Но не вышло.

— Вот видишь, как я был прав, говоря, что эту хунту нельзя было оставлять у власти, — упрекнул его Владимир Иванович. — Зря ты меня не послушал!

— Коммунисты не лучше, — убежденно возразил Артём Сергеевич. — Провалить надо было обоих. Виноват не я, а те, кто за них голосовал. В том числе и ты.

Очевидно, его друг был и сам не слишком уверен в правильности своего выбора, так как его полемический пыл угас:

— Ладно, посмотрим, какую пользу принесет твой генерал Лебедь в Совете Безопасности. Вот увидишь, что толку от него будет чуть!

* * *

Очень скоро прогноз Царева полностью оправдался, и генерал Лебедь был бесславно отправлен в отставку. Однако винить его можно было лишь в том, что слишком прямо и открыто обрушился на министров-силовиков, ответственных за неудачи в Чечне, и на «ястребов» из окружения президента, включая дельцов, делавших на кровавой бойне свой преступный бизнес.

Его враги, которые и до этого поносили Лебедя как предателя армии, своим хасавюртовским миром якобы, лишившего ее победы, на сей раз решили пойти ва-банк. Не утруждая себя предоставлением серьезных доказательств и фактов, они громогласно обвинили секретаря Совета Безопасности ни в чем ином, как в подготовке военного переворота!

Само собой, генерал Лебедь сразу отмел эти инсинуации как беспардонную клевету, не имеющую под собой никакой почвы. И хотя никто эти серьезнейшие обвинения не проверял, Ельцин как будто ждал подходящего предлога и сразу отстранил от должности своего недавнего союзника, предав забвению все то, что ему обещал.

— Со стороны президента это просто неприлично, — осудил его поступок в разговоре с Максименко Наумов. — Ельцин наверняка наобещал Лебедю золотые горы, использовал его помощь, а теперь отбросил, как ненужную вещь. Ведь понятно, что обвинения в адрес генерала — злостная клевета!

— Разумеется, клевета. Иначе бы посадили, — с усмешкой подтвердил Николай Павлович. — Но в политике нет места чувствам. Нет друзей, есть лишь интересы. То, что прогнали конкурента, — вполне закономерно. Лебедь и сам должен был понимать, что так все и будет. Беда в другом! — Артём Сергеевич недоуменно поднял брови, и Максименко объяснил: — Теперь, когда отставили Лебедя, перечеркнут мир в Чечне.

— Да ты что? — с тревогой посмотрел на него Наумов. — Значит, снова война?

— Войны там уже точно не миновать, — угрюмо кивнул Максименко. — Теперь бандиты нарушат соглашение и захватят власть, а мешать им никто не будет.

— Но почему? — пожал плечами Артём Сергеевич. — Если нарушат условия, которые сами подписали, кто же их поддержит?

— На то они и бандиты, чтобы нарушать соглашения, а поддержку получат не только от наших врагов, — объяснил Николай Павлович. — Свои же дельцы их будут подкармливать. Те, кому нужна там «черная дыра» и кто на войне наживается.

Наумов знал, что его друг тонко чувствует деловую и политическую конъюнктуру, но все же никак не мог в это поверить.

— Неужто в Чечню снова пошлют войска? — растерянно пробормотал он. — Ведь только остановили эту кровавую бойню, и еще не высохли слезы солдатских матерей. Нет, это невозможно!

— Ну, так сразу не пошлют. Какое-то время, пока не наворуют вдоволь, дадут бандитам поцарствовать, — объяснил Максименко. — А потом их прихлопнут, потому что никто не позволит Чечне выйти из России. Ну разве это не война?

— Выходит, следует ожидать новой волны казнокрадства и разгула преступности? — хмуро спросил Наумов. — А ты не думаешь, что народ с этим мириться не будет? С тем, что ловкачи и жулики сказочно обогатятся, а честные труженики вконец обнищают?

— Боюсь, что так и будет, — не скрывая озабоченности, вздохнул Максименко. — А все потому, что Ельцин слишком болен. Некому сдержать наиболее алчных из его окружения. Они могут слишком круто обобрать народ, и тогда уж массовых протестов не избежать. — И с сожалением добавил: — Сейчас отличные условия для развития честного бизнеса. Уже появляется сословие предприимчивых людей, из которых формируются настоящие хозяева страны. Они и обеспечат в будущем ее процветание. А эти хапуги все портят.

И дальнейшее развитие событий показало, что опасения Максименко были вполне обоснованны.

* * *

После отстранения генерала Лебедя Чечню полностью бросили на произвол сепаратистов, которые учинили жестокую расправу над своими политическими противниками. Теперь уже не только русские, но и чеченцы, те, кто не желал отделения Чечни от России, вынуждены были спасаться бегством. Грубо нарушив все соглашения, бандиты объявили автономию «исламской республикой Ичкерией» и установили террористический режим, якобы по законам шариата.

В остальных же регионах страны при попустительстве больного президента, лишь изредка появлявшегося на своем рабочем месте в Кремле, воцарилась подлинная вольница казнокрадов. Прикарманивание через посреднические фирмы доходов естественных монополий приобрело гигантские размеры. Экспортные сделки имели убыточный характер, и из-за предоставления неоправданных льгот не уплачивались налоги. Все это недвусмысленно указывало на беззастенчивую коррупцию в верхах.

— Не понимаю, почему не реагирует президент, — возмущался Максименко, которого все больше беспокоило разграбление государственной казны. — Ельцин — умный человек и не так болен, чтобы не замечать, что сейчас творится. Если все растащат, то нечем будет платить зарплату, а уж это чревато взрывом!

— А мне кажется, неспроста он попустительствует казнокрадству, — сердито возразил другу Наумов. — Наверняка знает, что в этом участвуют не только его приближенные, но и члены семьи. Не удивлюсь, если кого-то из них скоро будут называть среди самых богатых людей России.

— Может, ты и прав, — неожиданно согласился Максименко. — У меня есть сведения, что зятья Ельцина весьма успешно занимаются бизнесом. Хотя все же надеюсь, что без его непосредственной помощи. Иначе я буду в нем сильно разочарован.