Читать книгу - "Люди черного дракона - Алексей Винокуров"

— Ни яо шеньме? — спросил староста, от испуга переходя на родной язык.

— Мэй шеньме яо, — отвечал низенький на развинченном порыкивающем бэйцзинхуа. — Кай мэр ба!

После этого старосте ничего не оставалось, как открыть дверь и впустить ночных пришельцев. Гости, один из которых несколько лет прожил в Пекине, оказались офицерами армии барона Роберта-Николая-Максимилиана фон Унгерн-Штернберга, жесточайшего русского патриота и военачальника, мистика и рыцаря. Легендарная армия его давно уже была разбита и рассеяна красными, но беглых ее воинов, почитавших своего вождя живым Буддой, до сих пор ловили чекисты по всему Уссурийскому краю и везде, где придется.

Простые солдаты и офицеры лет восемь, как были все отловлены и расстреляны или, напротив, смешались с массой советских пролетариев. Но высокий (капитан Соковнин) и низенький (поручик Горышников) не были простыми офицерами. В Гражданскую они служили в контрразведке и состояли помощниками коменданта Урги, страшного полковника Сепайлова, при одном только взгляде на которого старшие офицеры армии Унгерна теряли голос от ужаса. Конечно, ничего этого они старосте не сказали, но тот и так знал, потому что за два дня до появления этих двоих из райцентра пришла на них ориентировка. «Могут быть вооружены и чрезвычайно опасны», — гласила приписка при ней.

Пока офицеры пили чай и закусывали, Гао Синь, ни живой, ни мертвый, сидел возле дверей, моля Будду, чтобы никто из деревенских не стукнулся к нему в этот поздний час. Офицеры, конечно, заметили его страх и многозначительно переглянулись.

— Ты, сяньшэн, не бойся нас, не надо, — проговорил капитан, не переставая жевать крепкими лошадиными челюстями. — Мы немного побудем у тебя, подкормимся чуть-чуть, а потом уйдем.

— Бе па, — перевел поручик, хотя и без перевода Гао Синь все отлично понял и, конечно, ни слову не поверил. Да-е наш был хитрым, умным и хорошо знал людей, а иначе как бы он смог стать да-е, да еще на русском берегу? Предчувствие говорило ему, что гости пробудут в доме ровно столько, сколько им понадобится, а уходя, без сомнений и колебаний кончат его, бедного китайца Гао Синя, как будто и не было его никогда на свете — и все лишь бы не оставлять свидетелей.

Что было делать Гао Синю в такой ситуации? Только ждать, иного способа действий не признает в сложном положении ни один китаец. И он ждал, сидя на кирпичном кане и обливаясь холодным потом. По счастью, Айнюй, услышав чужие голоса, затихла на втором этаже и ничем себя не выдала. Однако обмануть бывших контрразведчиков было нельзя.

— Ты один дома? — спросил капитан, утирая рот платком.

— Да, один, — соврал по привычке староста, но тут же поправился. — Двое.

— Кто еще? — спросил капитан.

— Еще бабушка, — отвечал староста.

Если бы его сейчас услышала Айнюй, в перерывах между ярмарками бывшая эротической мечтой всех почти местных китайцев, она бы сильно возмутилась. Но формально староста не врал, по возрасту Айнюй годилась ему если не в бабушки, то в двоюродные тетки со стороны отца по крайней мере.

— По-русски твоя бабушка понимает? — спросил капитан.

— Ничего не понимает, старая, — с готовностью отвечал Гао Синь.

— Это хорошо, — кивнул капитан.

— Тин хао дэ, — перевел низенький поручик.

Этот низенький со своим переводом немного бодрил старосту, не давал ему окончательно замочить штаны. Теплилась все-таки в Гао Сине слабая надежда, что раз офицер знает китайский, то он — не чистый варвар, есть в нем что-то и от человека.

Наевшись, офицеры стали зевать и велели сделать им постель. Гао Синь засуетился, собирая по дому случайно завалявшиеся чистые простыни, потому что на грязных, знал он по опыту, русские спать не станут. Пока староста бегал туда и сюда, гости негромко переговаривались. Говорили они так тихо, что, пробеги мимо мышь, даже и она ничего бы не услышала. Но Гао Синь не зря был старостой. Слух у него еще с детства развился отменный, благодаря этому он и узнал много чужих тайн, которые позже помогли ему подняться ввысь и, несмотря на смуты и революции, достичь высокого чина да-е. Вот и сейчас — как ни таились гости, но Гао Синь слышал все до последнего слова.

— Кончать его надо, Валерий Сергеевич, — говорил низенький, — сдаст он нас.

— Кончить всегда успеем, — отвечал высокий, — сначала разберемся в ситуации, что да как. Пока он — наши глаза и руки, а там видно будет.

Слыша такое, староста похолодел до самых печенок. А он-то еще полагал, что китайский язык облагородит этого кровавого карлика! Нет, варвар — он и есть варвар, пусть хоть весь Цыхай выучит, ничто его не изменит…

Когда офицеры захрапели на кане, да-е осторожно обулся — пол у него в фанзе был хороший, деревянный, а не как у прочих китайцев, земляной — и, крадучись, пошел к двери. План у Гао Синя был простой: добраться до русского старосты Андрона, а тот уж пусть сам решает, как быть — хочет, с властями свяжется, хочет, охотников своих пришлет, чтобы они белогвардейцев застрелили. В этих тонких расчетах добрался он до двери и открыл ее… Не скрипнула дверь, ни единого звука не раздалось, но что-то изменилось вокруг. На секунду застыл Гао Синь, прислушиваясь, и понял, что изменилось — не было слышно больше офицерского храпа.

Гао Синь пугливо оглянулся и в бледном свете луны, заглянувшей в окно, увидел наставленный на него револьвер: и сон офицерский, и храп — все это был хитрый обман против бедного китайца.

— Я же говорил: кончать надо, — жестоко произнес поручик, голова его чернела на фоне белых простыней.

— Ну вот, сейчас и кончим, — миролюбиво отвечал капитан.

Гао Синь зажмурил глаза, ожидая выстрела, но выстрела все не было…

Назавтра рано с утра загрохотали по ступенькам дома ходи Василия тяжелые ноги, словно бы слоновьи, и пронзительный поросячий визг разорвал сизую рассветную тишину. Жена ходи Настена ссыпалась с кровати, бросилась к двери, распахнула ее и оцепенела: прямо перед ней, занявши все видимое пространство, парил в синеющем воздухе и гнул крючковатые пальцы повелитель демонов Чжун Куй. Настена ойкнула и перекрестилась. Но крест животворящий произвел неожиданный эффект: Чжун Куй не исчез, но лишь разверз свою черную пасть и повторно завизжал на весь лес.

В тот же миг за плечом у Настены вырос ходя Василий с верной тяпкой в руках, готовый сокрушить не только повелителя демонов, но если придется, то и самого князя ада Яньвана. Но тяпка, по счастью, не пригодилась: Настена уже разглядела, что Чжун Куй без бороды, и вообще не Чжун Куй это никакой, а китайская бабушка для утех Айнюй, но совершенно обезумевшая со страху и мало что не обделавшаяся прямо тут, на пороге.

Попытки расспросить ее добром ни к чему не привели — китайская мадама только икала невразумительно и возводила очи горе…

Айнюй завели в дом, стали поить ее чаем и гаоляновой водкой эрготоу, да так, что она с ходу выпила месячный запас, но, несмотря на все старания, только через час смогли добиться от нее разумного рассказа, прерываемого, впрочем, стонами и всхлипами.