Читать книгу - "Все случилось на Джеллико-роуд - Мелина Марчетта"

Сперва я вижу тень, а потом мне остается только ахнуть от удивления. Под деревом, держа кота на руках, стоит Бригадир. Животное сидит послушно, и от этого Бригадир кажется похожим на какого-нибудь Мефистофеля. Я с трудом удерживаю свой вес и пытаюсь выровнять дыхание, пока не стало хуже.

– Тут невысоко, – говорит мне Бригадир. – Упадешь на листья.

Я бы предпочла провисеть здесь всю жизнь, лишь бы не иметь с ним дела. Но руки уже ноют, и приходится отпустить ветку. Невысоко, как же! Приземление выходит болезненным, и, когда он протягивает мне руку, я игнорирую этот жест.

Бригадир вглядывается в мое лицо, и, как бывает всякий раз при встрече с ним, у меня внутри все переворачивается. Будто что-то предупреждает меня о скрытой враждебности. Я бы могла легко объяснить это чувство тем, что именно он остановил меня и Джону Григгса три года назад. Но тут есть что-то большее.

– Отдайте мне кота, – говорю я, поднявшись на ноги.

– Не уверен, что это хорошая идея. Он тебя, похоже, недолюбливает.

Я хватаю кота, и он тут же снова становится диким, царапается и извивается в моих руках, но я не отпускаю.

– Ханна, которая здесь живет… Она бы не хотела, чтобы вы влезли в ее дом и украли ее кота, – заявляю я.

Бригадир все так же смотрит на меня. Это напрягает, и хотя я предпочла бы не оставлять врага за спиной, но поворачиваюсь и ухожу, прижимая к себе кота. И вот что странно. В моих безумных снах, когда я вновь оказываюсь с Джоной Григгсом в фургоне почтальона в двух часах пути от Сиднея, готовая преодолеть последнюю часть пути… Я помню Бригадира. Помню, какое у него было лицо, когда он затормозил перед фургоном, вылез из машины и подошел к нам этой своей размеренной походкой. Его взгляд был обращен на меня, и одна мысль надолго зацепилась в моей голове: что, возможно, в тот день Бригадир приехал не за сбежавшим кадетом. Что, возможно, охота велась за мной.

На следующий день мы с Рафаэллой и Беном решаем провести перепись всего, что принадлежит горожанам и кадетам на нашей территории. Мы делим страницу на три части и составляем список, начиная с самого ценного – клуба. Есть так же велодорожки, тропы, мосты, сараи. Наконец, есть еще Молитвенное дерево, которое, по мнению Рафаэллы, должно стоять в начале списка. Мы обсуждаем все пункты и спорим об их важности. Велосипедный маршрут, принадлежащий кадетам. Сарай-развалюха, доставшийся горожанам. Чем дольше мы рассуждаем, тем больше я убеждаюсь в тупости наших прежних предводителей. Например, велосипедная дорожка для нас – самый короткий путь в город. Пока кадеты здесь, мы ограничены в передвижениях и добираемся до города вдвое дольше. В сарае когда-то стояла машина, на которой главы факультетов выбирались из школы по вечерам, особенно если в одном из ближайших городов был концерт. Но Рафаэлла продолжает твердить про Молитвенное дерево.

– Да чем оно так важно? – спрашиваю я у Рафаэллы во время утренней проверки на реке. Ну, если забыть о том, что его потеряли из-за нас троих и мы чувствуем себя немного виноватыми.

– Духовно или прагматически? – уточняет она.

– Ну а сама-то как думаешь?

– Богом клянусь, если ты заберешься на него, ты увидишь мир другими глазами.

– А я не верю в Бога. И люблю мир таким, какой он есть.

– Ладно, тогда пойдем и посмотрим на все с прагматической точки зрения.

– Это территория горожан, – напоминает Бен. – Если там ловушки…

– Сейчас семь утра, – возражает Рафаэлла. – Они так рано ни за что не встанут.

Молитвенное дерево находится точно посередине участка неподалеку от Джеллико-роуд. Это место мне знакомо хуже всего, потому что оно ближе к городу, а от нас до него совсем нет хороших троп. Добираться так неудобно, что на будущее Бен предлагает выходить на дорогу и идти до дерева от нее.

Когда мы наконец выходим на поляну, кожа у нас исцарапана сучьями и чешется от укусов насекомых. Поляна совсем небольшая, и почти всю ее занимает дерево. Я поднимаю глаза и поражаюсь его размерам. Оно бобовый стебель из сказки^[6]. Пожалуй, это самое высокое дерево в округе. На самом верху между ветвей виднеется небольшой домик, покрашенный так, чтобы его трудно было заметить. Но меня больше завораживает ствол дерева. На нем вырезаны рисунки, символы и слова. История.

Здесь столько романтики и столько уродства. Вот некая Бронни. Ее имя обведено в сердечко почти с каждым мальчишеским именем. А вот какой-то Джейсон. Он ненавидит «понаехавших», «узкоглазых», «черномазых» и «тюрбанов». И «заднеприводных» заодно. Сколько же надо иметь терпения, чтобы выцарапать здесь всю свою ненависть. Эти надписи вмещают в себя все на свете. Мудрость и грубость. Глубину и мерзость.

Мы снова и снова обходим дерево, пытаясь расшифровать все послания. «Помнишь, как ничто нас не могло остановить?» Я смотрю на эти слова, проводя пальцами по трещинам, оставленным ножом.

– У тебя руки трясутся, – говорит Бен.

Потому что я так много раз слышала эти слова.

– Посмотри-ка сюда, – зовет Бен.

«Кенни Роджерс рулит».

– Кто? – спрашиваю я. Мне не терпится вернуться к строчке из моего сна.

– Ты не знаешь Кенни Роджерса? – возмущается Бен, будто не веря своим ушам. – «Главный трус в округе»? «Не влюбляйся в мечтателя»? «Острова на реке»? «Игрок»?

У меня такое ощущение, что он говорит на незнакомом языке. Бен разочарованно качает головой.

– Тебе надо вникнуть в семидесятые и восьмидесятые, друг мой.

Я протягиваю руку и касаюсь букв, процарапанных прямо в середине ствола. Они намного крупнее остальных. «ОТ МАТФЕЯ 10:26».

– Наверное, это какая-нибудь цитата типа «Бог есть любовь», – предполагает Рафаэлла, подходя ко мне со спины. Я думаю о рукописи Ханны, но потом вдруг замечаю, что Бен и Рафаэлла уставились на меня.

– Так где обещанная прагматическая точка зрения? – спрашиваю я.

Она указывает наверх.

– Придется залезть наверх, чтобы я могла показать.

С дерева свисает веревочная лестница вроде тех, что используют в акробатических номерах, только вот страховочной сетки внизу нет. Рафаэлла хватается за лестницу.

– А откуда ты знаешь, что это безопасно? – уточняю я.

Она дергает всю конструкцию и пожимает плечами.

– Да просто знаю. Сантанджело очень загоняется по таким вещам.

Рафаэлла начинается подниматься. Лестница раскачивается.

– Только по одному, – кричит она нам.

Я смотрю на Бена.

– Ты следующий.

Не то чтобы я боялась высоты. По ночам я не раз выбиралась из окна и спрыгивала с растущего рядом дерева. Но это просто огромное, да и по ветвям лезть не так страшно, как по хлипкой лесенке, которая закреплена непонятно где.