Читать книгу - "Арарат - Дональд Майкл Томас"

Дай мне испить мандрагоры…

Шекспир

Импровизатор умолк. Он развел скрещенные на груди руки и опустил взгляд. Затем отер платком свое лицо, усеянное каплями пота. Он дрожал так сильно, что Чарский опасался, как бы он не потерял сознание и не упал с подмостков. Итальянец быстро овладел собой и отступил на шаг назад. Чарский, чья голова тоже кружилась – от восхищения даром итальянца, оглянулся вокруг, чтобы увидеть, какое впечатление произвело представление на слушателей, большинство из которых ничего, конечно, не поняли. В это мгновение секретарь неаполитанского посольства нарушил тишину громким возгласом, что дало толчок для целой бури рукоплесканий. Один или два более смелых духом господина даже рискнули выкрикнуть: «Браво!» Импровизатор нахмурился и поднял руки, пытаясь остановить шум. Он дал знак музыкантам, и те незамедлительно стали играть негромкую мелодию. Плеск утих. Импровизатор закрыл глаза. Затем, когда публика вновь сосредоточилась, он открыл их; они вновь засияли лихорадочным огнем. Он отбросил назад всклокоченные свои локоны, ступил вперед и сложил крестом руки на грудь… музыка умолкла… Импровизатор продолжал:

И вот уже сокрылся день,

Восходит месяц златорогий.

Александрийские чертоги

Покрыла сладостная тень.

Фонтаны бьют, горят лампады,

Курится легкий фимиам,

И сладострастные прохлады

Земным готовятся богам.

В роскошном сумрачном покое

Средь обольстительных чудес

Под сенью пурпурных завес

Блистает ложе золотое…

Застыл на страже Мардиан,

В опочивальне ж – пыл движенья;

Сам воздух от предчувствий пьян:

Здесь грянет битва наслажденья.

Тиары груз до завтра сложен,

Браслеты, ожерелья – прочь!

Кто со щитом – тот осторожен,

Но щит не сможет здесь помочь.

Иных пришла пора стараний:

На Клеопатру Ирас льет

Потоки чудных притираний —

Душа от запахов поет.

(Такое Шебу омывало,

Чтоб Соломон ее ласкал…)

И Флавий, хоть смущен немало,

Бесстрашен: битвы час настал.

Дрожит от нежных он касаний

(Хотя утерян шрамам счет),

Как в пору первых испытаний:

Не Марс – Венера в бой влечет.

Исполнена ночных мерцаний,

Река безмолвная течет;

Поля недвижны; пирамиды

Молчат, как те, кого хранят,

И веки Мардиану виды

Непостижимые тягчат;

Сплелись в объятье сонном Ирас

И Чармиан, от ласк устав;

Сон, как шатер, над миром вырос,

В себя все сущее вобрав…

Царица же неутомима:

В ее объятьях – новичок;

Хоть молока и нет, сосок

То в губы тычется, то мимо;

Она младенца то прижмет

К себе, то снова оттолкнет,

То поцелует… Что за муки,

Какие пытки, что за ад

Несут язык ее, и руки,

И голос… То огнем объят,

То ввергнут в холод, стоек Флавий,

Но ночь его пронзает стон —

В ее он чрево погружен;

Расплавленный в кипящей лаве,

Бурлит бесчувственный свинец:

Ведь страсти власть – необорима!

Но и у страсти есть конец…

С Египтом – все! Во славу Рима

Воитель гордый примет смерть.

В походах бранных поседелый,

Он стоек, как земная твердь,

Готов он в новые пределы.

Он знак дает – и евнух жирный

Секиру страшную берет…

Душа, что взмыла в дол надмирный,