Читать книгу - "Четвёртая высота - Елена Яковлевна Ильина"

Затаив дыхание, Гуля слушала рассказы старых шахтёров о том, как в прежние времена опасно было работать в этих плохо устроенных шахтах. Хозяева жалели денег на лучшее оборудование, и в шахтах нередко случались обвалы.

Гуля представляла себе, как страшно было родным шахтёра услышать двенадцать ударов колокола. Эти удары означали, что на шахте случилась беда.

В картине, в которой играла Гуля, прозвучало двенадцать ударов.

Набросив наскоро платок, Варька, внучка шахтёра (это и была Гуля), кинулась вслед за взрослыми к шахтам, чтобы узнать, на кого в этот раз обрушилось горе.

На носилках под брезентом она угадала знакомые руки, плечи, голову.

И вот Варька стоит, наклонившись над дедом-шахтёром, лежащим в гробу. Стоит в том самом платке, который наспех накинула на голову, выбегая из дому.

С ужасом вглядывается она в неподвижное лицо старика, и ей кажется, что она давным-давно знает этого сурового шахтёра с проседью в тёмных ещё усах и бороде, помнит, как он нянчил её и называл внученькой, когда она была ещё маленькой.

И, совсем позабыв, что она не Варька, а Гуля Королёва, она плачет горькими слезами.

Но тишину внезапно прерывает голос режиссёра:

— Сначала! Повторить всю сцену!

И опять Варька низко опускает голову. Перед ней человек в гробу. Глаза его закрыты, большие усталые руки сложены на груди.

И снова слёзы сами собой набегают на глаза Гули и крупными каплями падают на эти сложенные руки.

Как только съёмка окончилась и Гуля убежала домой, актёр, который играл деда, закуривая папиросу, сказал:

— А знаете, мне казалось, что я и в самом деле помер. Лежу и чувствую, как мне на руку падают настоящие слёзы. Признаю́сь, у меня от страха волосы на голове шевелились!

Все засмеялись.

А другой актёр, которому никак не давалась его роль, прибавил:

— Удивительное дело, но при этой девчонке как-то неловко играть неискренне, фальшиво. Ты заученную роль играешь, а она тут же рядом по-настоящему страдает, боится, плачет. Как же тут фальшивить?

И все согласились с ним, что при Гуле никак нельзя играть плохо.

— Эта девочка всех нас переиграет, — сказал режиссёр. — Если картина пройдёт, наша Варька прославится!

Это случилось прежде, чем новая картина появилась на экранах. Варьку опередила Василинка, дочь партизана.

Когда Гуля вернулась в Одессу, она увидела на огромных рекламах, развешанных по всему городу, белокурую девочку — то верхом на лошади, то по колени в болоте, то возле белой берёзки.

Это была Василинка, дочь партизана. И это была Гуля Королёва.

— Счастливая! — говорили в школе новые Гулины подруги. — Вот счастливая!

А Гуля только хмурилась и сердито качала головой.

— Не очень-то большое счастье, — говорила она. — Дома только и слышишь: «не зазнавайся» да «не зазнавайся». А где уж тут зазнаваться, когда я, того и гляди, на второй год останусь. Ни по одному предмету отметки нет. Да и не так уж хорошо я играла Василинку. Вот Варька — эта, кажется, у меня вышла получше.

Но если сама Гуля не очень довольна была Василинкой, то на фабрике всё-таки оценили труды маленькой артистки.

Как-то Гулю вместе с мамой пригласили туда на торжественный вечер по случаю выпуска новой кинокартины.

— Ну вот, — сказала мама, — тебе отдельное приглашение прислали. Только, пожалуйста, не зазнавайся!

Гуля положила приглашение на стол.

— Опять «не зазнавайся»? Уж лучше я туда совсем не поеду.

— Как хочешь, — пожала плечами мама.

Гуля запела какую-то песенку и стала заворачивать в чистую бумагу потрёпанные переплёты своих учебников.

Когда мама уже была совсем готова, она спросила Гулю в последний раз:

— Что же, дома останешься?

— Угу, — ответила Гуля, — дома.

Мама засмеялась:

— Ладно уж, одевайся.

Гуля обрадовалась и стала наскоро натягивать через голову новое платье. Но всё-таки они опоздали.

Торжественное заседание уже наполовину прошло, когда Гуля с мамой тихонько вошли в зал и сели в задних рядах.

Гуля стала искать в толпе знакомые лица, как вдруг услышала:

— За отличную работу в фильме «Дочь партизана» Гуля Королёва, исполнявшая роль Василинки, премируется…

Гуля дёрнула маму за рукав:

— Мама!

Мать обернулась.

— Только не зазнавайся! — сказала она и, смеясь, похлопала Гулю по плечу.

— …премируется портретами великих русских писателей…

— Это сколько же портретов дадут? — прошептала Гуля и стала считать по пальцам: — Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Некрасов… Мама, Жуковский великий?

— Тише, — сказала мама, — слушай дальше.

— …портретами великих русских писателей, библиотекой, тремя настольными играми и аквариумом.

Все захлопали.

В перерыве Гуля спросила у мамы:

— Мама, а куда мы поставим аквариум? У нас ведь и так тесно.

— Если аквариум будет очень большой, попросим соседей поставить его у себя.

— Ну да, они уйдут на работу, а рыбки умрут с голоду. Как ты думаешь, мама, нельзя ли попросить какую-нибудь другую премию?

— Какую?

— Вот бы велосипед!

— Ну, тогда уж у тебя совсем не останется времени на уроки. Съёмки кончились, катание на велосипеде начнётся. Теперь тебе время дорого — класс догонять надо.

— Ух, тогда бы я попросила одну штуку, которая совсем не отнимает времени! Да и места мало занимает.

— Это что же такое?

— А то, что показывает время. Часы! На браслетке. Ах, мамочка, как мне нужны часы на браслетке, ты и представить себе не можешь!

— Как же не могу, когда ты мне про это целый год говоришь! Ну ладно, будут деньги — обязательно куплю тебе часы.

— Ты тоже это целый год говоришь, а часов всё нет и нет. — Гуля вздохнула.

А через несколько дней её опять позвали на фабрику, в кабинет директора.

Директор серьёзно пожал ей руку и спросил у неё, довольна ли она подарками.

— Очень-очень! — ответила Гуля. — Только мне бы хотелось чего-то другого. Если можно, конечно.

— А чего тебе хочется?

— Вот если бы часики! — сказала Гуля шёпотом. — Хоть самые, самые маленькие, но чтобы на браслетке!

— Отчего же, можно, — согласился директор, как будто речь шла не о часах на браслетке, а о чём-то самом обыкновенном. — Будут у тебя часы.

И в самом деле, на другой день на руке у Гули затикали часики, очень маленькие, но со всеми стрелками, винтиками и колёсиками, какие бывают у настоящих часов.

— Ну теперь, — торжественно пообещала Гуля матери, — у меня уже ни одна минутка не пропадёт зря!

— Посмотрим, — сказала мама.

Гулины каникулы

Приближались экзамены.

— Подумать только, — говорила Гуля подругам, возвращаясь вместе с ними из школы, — подумать только, что мы должны перейти в седьмой класс! Это так странно, даже нельзя поверить. Мне кажется, что я только