Читать книгу - "Я наблюдал за тобой - Стейси Рум"

А после я услышал ее рыдания. Даша рыдала вместе со мной, страдала вместе со мной. Мы вместе прошли этот путь, но к чему он привёл?

– Нет! Не-е-е-ет!

После этого силы меня покинули. Я обнял Дашу и тихо плакал. Последний раз я делал это, когда в десять лет упал в овраг, полный каменей и сломал руку. Но сейчас я плакал, плакал, плакал, и ни на секунду не думал, как это будет выглядеть со стороны.

Не знаю, сколько времени прошло – две минуты, десять, пятнадцать или, может быть, час, прежде чем слёзы кончились. Тогда то я и заметил ее. Бабу Глашу. Ее лицо было полно боли и скорби, она стояла в дверях, и, если честно, я даже не знаю, как долго.

– Это произошло на следующий день, после того, как я встретила Дашу на почте и мы созвонились и договорились, что вы приедете. Я не могла держать это в себе. Андрей только о тебе и говорил, Гера. Постоянно вспоминал какие-то случаи из твоего детства. Как сочинял тебе сказки, как смастерил домик на дереве, как вы вместе катались на лодке. Не было и дня, чтобы он не думал об этом. Иногда мне даже казалось, что он сошёл с ума. И поэтому, когда я узнала, что ты нашёлся, то просто не могла молчать. Я хотела сделать ему сюрприз, но не смогла. Терпения не хватило. Я рассказала на следующий же день, утром, когда мы сели пить чай.

Я завороженно смотрел на бабу Глашу.

– Ты бы видел его в тот момент, Гера, ты бы только видел! Сначала он, кажется, не понял. Подумал, что это какой-то другой Гера – настолько не верил, что ещё хоть однажды увидит тебя. А потом заплакал. Я не могла его успокоить. Он плакал и прижимал к сердцу твою фотографию. Пока не начал задыхаться. Я здорово перепугалась. Вызвала скорую. В тот раз все обошлось. Доктора привели его в чувство, и тогда он расцвёл. Всю мебель в доме переворотил, все переставил, каждый уголок вычистил, так сильно ждал тебя. И эти игрушки из шкафа вывалил, все приговаривал: «Сейчас приедет мой Геруня, заберёт наконец-то. Детям его будет. Играть будут. А знаешь, Глаша, как было бы здорово, если бы он однажды с ними к нам приехал! Как думаешь, Глаша, они похожи на моего Геруню в детстве?» Чуть до белого каления не довёл меня дед, – всхлипнула бабушка. – Я даже прикрикнула на него пару раз. Говорю, мол, дыры скоро в полу протрешь, сколько ж можно его мыть. А он все мыл и мыл. И на ночь глядя сказал мне… Как сейчас помню его слова: «Не могу поверить, Глаша, что он простил меня». И в ту же секунду за сердце схватился. А в ту ночь метель у нас была. Дороги совсем занесло. Я каждые пять минут в скорую звонила, спрашивала, ну когда же уже приедет к нам бригада. А он все говорил: «Все хорошо, Глаша, все будет хорошо. Куда ж я денусь. Кто же Геруню моего встретит. Сейчас, сейчас, уже почти прошло, почти отпустило». А потом закатил глаза и… – бабушка вновь всхлипнула. – Ты прости меня, Гера, я так и не смогла тебе об этом сказать. Не хватило духу мне. Прости меня, старую дуру.

– Баба Глаша, но чай…? – задал я вопрос, который интересовал меня все это время. Та кружка с чаем казалась крохотным лучиком надежды. Маленькой уликой большого розыгрыша.

– Да это мой чай, ребятки. Сидела в комнате деда, пока вас ждала. Да только так и не смогла ни глотка сделать – такая тоска меня одолела, что и капля в рот не лезет.

С этими словами рухнула моя последняя надежда, ее лучик погас.

Баба Глаша угостила нас обедом. Она оказалась второй женой отца. Он встретил ее в уже достаточно зрелом возрасте, когда им обоим было за пятьдесят. Поэтому своих детей у пары не было, а всю жизнь отец посвятил попыткам достучаться до своего сына от первого брака. То есть, до меня.

Как рассказала баба Глаша, когда мать выгнала папу из дома, он долгое время скитался по съёмным квартирам – деньги на собственное жилье взять было неоткуда. Вскоре от горя он запил, потерял работу и перебивался лишь случайными заработками. Тогда-то, на пике всего худшего, что происходило в его жизни, он и встретил бабу Глашу. Познакомились они на заводе, где баба Глаша прежде работала, а отец халтурил, помогая с погрузками. Баба Глаша была вдовой. Ее муж вместе с дочерью Машей погибли в автокатастрофе пятью годами ранее. С того дня ее жизнь потеряла и краски, и смысл. Баба Глаша плыла по течению, ничего не ждала и никого не искала. Пока отец случайно не уронил коробку, гружёную какими-то деталями, ей на ногу. Он тут же отвез ее в травмпункт, а вечером в качестве извинений пригласил на ужин. Выгреб всю свою заначку, лишь бы угодить Глафире. С того самого дня они больше не расставались.

Баба Глаша вытянула папу из алкогольного безумства, заставила взяться за ум, и однажды он снова нашёл работу, где проработал около пятнадцати лет, пока его не скосила сердечная недостаточность, стенокардия и, как следствие, первый инфаркт. К тому времени они уже купили дом в этом забытом богом уголке земли. Какое-то время, пока были силы, папа много работал по дому: поменял крышу, сам сколотил и поставил новый забор, отстроил баню, ухаживал за огородом. А потом произошло то, что мы уже видели: забор покосился, из-за болотистой почвы дом стал уходить под землю, баня сгорела и так и стояла одиноким угольком посреди участка, огород порос сорняками.

Суп бабы Глаши оказался изумительным. Поедая ложку за ложкой, я невольно представлял, как то же самое делал мой отец. Как он сидел за этим столом, слушал радио, разглядывал репродукции картин известных художников, ходил по этому дому. И как ждал меня. Как писал письма, отправлял их мне, а потом хватался за сердце каждый раз, когда они приходили обратно.

Я ненавидел свою мать. Никогда не мог бы даже подумать, что деньги так поменяли этого человека. Что она могла просто взять и выкинуть моего отца из своей жизни, да еще и плести какие-то идиотские истории о том, что это он сам оставил нас.

– Ты простил ее? – спросила Даша, когда поздним вечером мы ехали обратно.

– Я никогда ее не