Читать книгу - "Движимые - Кристи Бромберг"

— Спасибо, Тедди — я улыбаюсь. — Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Моя улыбка исчезает, когда он отворачивается от меня. Наблюдаю, как Тедди идет к лифтам и заходит в открывшуюся кабинку, пока я набираюсь смелости снова позвонить Колтону. Не хочу казаться отчаявшейся, но это так. Мне нужно с ним поговорить. Показать ему, что хоть я и сказала эти слова, между нами все по-прежнему. Беру свой мобильный телефон, но понимаю, что он, вероятно, не ответит, если увидит мой номер. Решаю воспользоваться телефоном в офисе.

Трубку берут на третьем гудке.

— Донаван.

Мое сердце колотится в груди при звуке его голоса. Говори легко, Райли.

— Ас? — произношу я, затаив дыхание.

— Райли? — его голос кажется таким далеким, когда он произносит мое имя. Таким отстраненным. Таким бесстрастным и скучающим.

— Привет, — робко говорю я. — Рада, что дозвонилась до тебя.

— Да, прости, что не перезвонил, — он извиняется, но по его голосу этого не скажешь. Он говорит со мной тем же раздраженным тоном, что и с Тиган.

Проглатываю комок в горле, нуждаясь хоть в какой-то связи с ним.

— Не беспокойся. Я просто рада, что ты взял трубку.

— Да, просто я был очень занят на работе.

— Тебе уже лучше? — спрашиваю я, а затем съеживаюсь, когда на линии повисает тишина — пауза, которая говорит мне, что ему приходится быстро сообразить, что сказать, чтобы скрыть ложь.

— Да… просто в последнюю минуту хочу получить кое-какие детали, чтобы попытаться протолкнуть патент на одно из наших новых устройств безопасности.

У меня внутри все переворачивается от его бездушного тона, потому что я это чувствую. Чувствую, как он отдаляется от всего, чем мы делились вместе. От всех эмоций, которые он испытывал, но не мог выразить словами. Пытаюсь скрыть отчаяние в голосе, когда первая слеза стекает по моей щеке.

— Ну, и как успехи?

— Э-э-э, да по-всякому… слушай, детка… — он смеется, — …мне нужно бежать.

— Колтон! — умоляю я. Его имя слетает с губ прежде, чем я успеваю остановиться.

— Да?

— Послушай, прости меня, — говорю я мягко. — Я не то имела в виду… — Запинаюсь на полуслове, задыхаясь от лжи.

В трубке на мгновение становится тихо, и это единственная причина, по которой я понимаю, что он меня услышал.

— Вот это пощечина, — говорит он с сарказмом, но я слышу раздражение в его голосе. — Что такое, детка? То ты любишь меня, то нет, да? Когда ты говоришь это, а потом забираешь слова обратно — это даже хуже. Не согласна?

Думаю, на этот раз меня разрывает на части явная насмешка в его голосе. Сдерживаю всхлип, прежде чем он успеет прозвучать. Слышу, как он смеется с кем-то на другом конце линии.

— Колтон… — это все, что я могу произнести, боль поглощает меня целиком и затягивает вниз.

— Я позвоню тебе, — говорит он, телефон щелкает, прежде чем мне выпадает шанс сказать то, что боюсь, может оказаться моим последним «До свидания». Прижимаю телефон к уху, разум проворачивает различные варианты, по которым разговор мог пойти по-другому. Почему ему нужно быть таким жестоким? Он предупреждал меня. Полагаю, на этот раз это целиком и полностью моя вина. Прежде всего из-за того, что не слушала, а затем из-за того, что открыла свой болтливый рот.

Скрещиваю руки и кладу голову на стол, постанывая, когда понимаю, что положила голову на график, который прислали мне из его офиса. О мероприятиях, которые по соглашению я обязана посетить. С ним. Какого хрена я с собой сделала? Как я могла быть такой чертовой дурой, согласившись на это? Из-за него, повторяет тихий голос в моей голове. И из-за мальчиков. Беру расписание, сминаю его и бросаю через всю комнату, надеясь, по крайней мере на стук, но мягкий звук удара о стену не унимает боль в груди.

Через несколько мгновений рыдания сотрясают мое тело. Что б меня. Что б его. Что б эту любовь. Я знала, что так все и будет. Ублюдок.

* * *

Проснувшись в субботу, утром все еще чувствую себя дерьмово, но у меня появилась новая цель. Встаю и заставляю себя пойти на пробежку, говоря себе, что это заставит меня чувствовать себя лучше. Это даст мне свежий взгляд на вещи. Бегу, ударяя ногами о тротуар в неумолимом темпе, чтобы облегчить боль в сердце. Прихожу домой, запыхавшись, тело устало, и глубоко в душе я по-прежнему чувствую боль. Полагаю, я солгала самой себе.

Принимаю душ и говорю себе, что сегодня больше не будет слез и определенно не будет никакого мороженого.

Когда я зачерпываю из упаковки последнюю ложку мятного мороженого с шоколадной крошкой, звонит телефон. Смотрю на неизвестный номер, любопытство берет верх.

— Алло?

— Райли? — я пытаюсь узнать женский голос, звучащий на другом конце линии, но не могу.

— Да. Кто…

— Что, черт возьми, случилось? — требует от меня ответа голос в резком и явно раздраженном тоне.

— Что? Кто…

— Это Квинлан. — Короткий ошарашенный вздох слетает с моих губ. — Я только что вышла из дома Колтона. Что случилось?

— Что ты имеешь в виду? — заикаюсь я, потому что могу ответить на этот вопрос по-разному.

— Боже! — вздыхает она в отчаянии и нетерпении на другом конце линии. — Вы двое, может разберетесь уже со своим дерьмом и вытащите головы из своих задниц? Боже правый. Может тогда вы поймете, что между вами двумя есть что-то настоящее. Несомненно реальное. Нужно быть идиотом, чтобы не увидеть эту искру между вами. — Я молчу на другом конце провода. Слезы, про которые я говорила, что их не будет, вытекают из уголков моих глаз. — Райли? Ты здесь?

— Я сказала, что люблю его, — говорю я мягко, почему-то желая довериться ей. Может, мне нужно некое обоснование его реакции от кого-то, кто находится к нему ближе всего, чтобы не продолжать бесконечно прокручивать ее в голове.

— Вот дерьмо — выдыхает она в шоке.

— Да… — с тревогой смеюсь я, — …это если в двух словах.

— Как он это воспринял? — спрашивает она осторожно. Рассказываю ей о его реакции и о том, как он себя вел с тех пор. — Похоже на то, что я от него ожидала — вздыхает она. — Он такой засранец!

Молчу в ответ на ее слова, смахивая слезы тыльной стороной ладони.

— Как он? — спрашиваю я срывающимся голосом.

— Угрюмый. Ворчливый. Чертовски мрачный — смеется она. — И, судя по выбору друзей в лице Джима и Джека, пустышек, развалившихся на его кухонном столе, я бы сказала, что он пытается напиться до беспамятства, чтобы либо забыть своих