Читать книгу - "Право на жизнь - Анна Ледова"

— Так захотел астарх. Отцу виднее.

— Ну и ладно… Просто все какие-то нервные, словно не ужин будет, а Судный день.

— Так и есть, — Мекса невозмутима, как всегда, оттого страшнее ее слова.

Middag kjære — не просто ужин правящих семей. В этот вечер подписывается заново древний договор и, как считается, в присутствии богов. От Мексы мы узнали, что Договор — не просто высокие слова и не бумажки. Это, по сути, магическая клятва и за нарушение ее на протяжении двадцатидвухлетнего периода боги вправе обрушить свой гнев на отступника. Поэтому не объявляют войн, блюдут все пункты. Когда-то Истрия, еще бывшая тогда отдельным княжеством, рискнула. И двадцать долгих лет ничто живое там не могло родить подобного себе. Ни овцы с козами — практически единственная пища на неплодородных скалах, ни птицы с пчелами, ни люди… И Истрия без колебаний вошла в Империю. Тем выжила.

Условий в договоре масса. Но та же Самакона ужом обходит многие из них. Формально — придраться не к чему и все согласно букве, без последствий свыше. Фактически — ведет себя агрессором.

До определенного часа сегодня вечером еще действителен текущий договор. А в миг, как истечет, правители подписывают новый. Не все его условия трем странам по душе. Но выбирают: жить в безопасности весь следующий период, терпя ограничения, наложенные собственными клятвами богам. Или лишиться их защиты, зато и обрести полную свободу действий без страха наказания свыше. И, судя по тому, как нахмурена Мекса, выбор Империи в этом году не очевиден…

Как в этой политике все сложно. Но мне туда не лезть, пусть сами разбираются. У меня свои проблемы. Друзья ушли, оставив наконец одну.

— Греттен, иди сюда…

Манс смотрит настороженно, но бочком подходит.

— Поможешь?

Будто чудище поймет. Хотя кто знает. Мекса говорила, что он как теммедраги — условно разумен, вроде так. Не знаю, получится ли вообще, вдруг только в одну сторону работает. Но попытаться надо, просто впустую Свет расходовать мне будет жаль. Так долго я его ждала, мечтала. Вдруг сможет сохранить?

Рядом с бескрайним черным озером искристый прудик. Размеры не сравнить, конечно. Лужа на фоне бездны. Обе руки в теплое, ласковое — как в ней спокойно, хорошо… И добровольно подчистую слить? Надо сумасшедшей быть… Да, надо.

Погладила подозрительно притихшего манса, влила в него совсем немного Света. Тот вздрогнул, смотрит удивленно — совсем, хозяйка, с дуба рухнула? Но не противится, наоборот, притих. И еще немного. Еще… И все, что оставалось. И — пустота. Сразу без этого тепла обрушилась тоска, тревога. Я и забыла, что так жила когда-то. Воздух сразу спертый, и тот всей грудью не вдохнуть. Магическое истощение мне не страшно, там Тьмы еще — на сотню таких, как я, хватит. И та заволновалась, полезла щупальцем — что, вот так, взаправду? Я тут одна, не врешь?..

Так все будет? И снова липкое, только и держи в узде. А, нет, держать уж не придется…

А он как будет теперь чувствоваться? Представила горячие объятья, и запах, и темно-серые глаза, и губы, сводящие с ума… Влилось обратно с острой болью. Манс ткнул прямо в живот своим шипом, зараза! И смотрит с укоризной — что за игры? Твое — так забирай.

— Греттен, милый, мне надо так, пойми…

Уговариваю дикую тварь, тот яростно шипит, не хочет понимать хозяйку.

— Ты мне потом вернешь все, ладно? Не сейчас. Ну потерпи… И завтра тоже, как восстановится, отдам. И послезавтра. Ну надо так, прошу тебя!

Рычит, не хочет. Что ж, пока я во дворце, и не получится. Здесь от Шентии не скрыться. И не хочу… отчаянно! Пусть эта поездка еще продлится сладким сном. Волшебным, удивительным, несбыточным. Вернемся в Ровельхейм — проснусь. А там и с мансом как-нибудь договоримся.

Перевязанный атласной узкой лентой очередной бумажный сверток-сюрприз от мистрис Скарты. «Особый вечер». Именно его, не знаю почему, но чувствую. День клонится к концу, а я так и не вышла даже из покоев. Все думала, мерила шагами комнаты. Обед накрыли здесь же, но все досталось мансу, вот уж кто на аппетит не жаловался. Мне показалось, или он еще подрос? Так быстро… Только острый шип на лобике проклюнулся, а между ушами уже и следующий лезет.

Ронард не пришел. Еще пару раз наведались Мекса с Анхельмом ненадолго, будто проверяя — здесь, никуда снова не сбежала? Наверное, дела… Сама ведь задала задачку. Не думала же ты, что «больше ни на шаг» будет буквально? Или что он имел в виду под этим? Что-то про завтра, про императора — даже не слушала…

Платье темно-стального цвета. Точь-в-точь его глаза. Тяжелая парча поблескивает металлическим холодом, складки как лезвия. Глухой высокий ворот на невидимых крючках, широкие и длинные, почти до пальцев, рукава. Сверху все закрыто — руки, плечи, шея, грудь. Юбке будто своей длины до пола мало, стелется еще и шлейфом позади. Смотрится немного странно. Мне «особый случай» виделся иначе, более, хм… пикантно, что-ли. А это торжественное целомудрие даже не знаю с чем сравнить… Но что торжественно — нет никаких сомнений. Как-то официально. Особо. Ну, пусть так. Не бал, не маскарад.

Сопроводить на важный ужин тоже пришли друзья. Астарх и Хельтинге вышли одновременно с нами. Обе унвартки красавицы, прямые, гордые. Хельтинге в длинном бордовом платье с оторочкой темным мехом просто владычица лесная, по другому не назвать. А мех ведь наверняка собственноручно добыла.

Сегодня не обеденный салон — особый ритуальный зал под купольной стеклянной крышей. Выше только несмело загорающиеся звезды, да сами боги-многие. Тоже, наверно, традиция, чтобы в свидетели — все небо.

В зале без единого угла посередине только стол и кресла. Вдоль стен безмолвным кругом служители богов в обрядовых одеждах. В основном, мужчины, но есть и жрицы. Много, много их. Имперские, Лесные, боги Самаконы. У каждого в руке свой символ, я разве что предиктора Сагарты Милостивой смогла узнать по белой розе.

В круглом зале под небом несколько входов, одновременно с трех сторон величественно и молчаливо входят семьи. Все здесь — и круг служителей смыкается кольцом за спинами участников-вершителей судьбы, мерцает магия, скрепляя звенья. Кормить, я так понимаю, начнут не скоро…

Все собраны, серьезны. А мысль все та же — что я тут делаю? Кто ж мне ответит… Вы, Ронард? Среди вошедших и искать не надо, взгляд сам, словно магнитной стрелкой. Перехватил, вспыхнули глаза стальным