Читать книгу - "Обманутая - Рина Дейн"

– Теть Лера сказала, ты собралась уезжать, – Даша начала издалека, но, стоило ей произнести эти слова, Олеся нахмурилась и с легким звоном отставила от себя кружку.

– Да. Не сегодня и не завтра, но я уеду.

– Почему? Тут ведь все, кто тебя любит, Есь, – Даша сложила руки на столе и наклонилась туловищем вперед.

– Мама решила, что если я не слушаю ее, то послушаю тебя, – она усмехнулась и откинулась назад, спиной упираясь в стену позади. – Мне нужно уехать к морю, Даш. Я не смогу жить в городе, в котором все смотрят на меня. Все знают обо мне. Думают, что знают все, а на деле они ничего не понимают. Они осуждают его, ненавидят и презирают. Словно это они были рядом с ним все это время. Они, а не я.

Даша отстранилась от подруги. Смотрела на нее в неверии.

– Что ты сейчас хочешь сказать, Есь?

Олеся промолчала, но Даша и так все поняла.

Даша поднялась на ноги и отошла от стола. Олеся продолжала сидеть и лишь положила руки на колени. В комнате была тишина, прерываемая лишь громкими шагами Даши. Она ничего не понимала. Слышала слова Олеси, когда та разговаривала с врачами. Она, черт возьми, искала ее все эти месяцы. Она ненавидит того парня и считает, что он заслужил смерть, а Олеся…

– Вас там не было, и никто из вас не знал его так, как я.

– Ты не знала его, Есь.

– Знала. И узнай я его раньше, все было бы иначе. Я нужна была ему все это время, но я его не замечала. Просто не видела.

– Давай, сделай еще себя виноватой в том, что он такая сволочь!

Олеся посмотрела на подругу так, что по коже той пробежал неприятный холодок.

– Сволочи только его родители. Он всегда был один, Даш. Всю свою жизнь он был один, если не считать тех лет, когда… но это неважно. У меня есть мама, у тебя родители и бабуля. У каждого кто-то есть, а он всегда был один. Никто никогда его не любил и не показал, как это вообще делается. А он запутался, пытаясь разобраться во всем самостоятельно. Он просто запутался.

– Есь, я сомневаюсь, что что-то изменилось бы, встреться вы раньше.

– А вдруг? Мы могли бы… обратиться в клинику или что-то такое. Сейчас же почти все лечится.

Даша стояла у противоположной стены и смотрела на подругу, не веря в происходящее. Не хотела понимать то, что только что услышала.

– Ты его любишь, – заключила Даша.

– Люблю, – Олеся подтвердила ее слова шепотом и словно невзначай коснулась кончиками пальцев живота.

Она всегда любила одеваться в одежду, соответствующую своему размеру, но сейчас носила лишь огромные футболки. Все думали, что она боится показывать тело, не хочет, чтобы его видели все после случившегося. Но на деле она боялась другого. Что кто-то узнает ее секрет раньше положенного.

Но Даша заметила этот маленький и незаметный жест. Вздрогнула и пальцами вцепилась в столешницу. Она думала об этом, когда ждала Олесю после осмотра врача. Но после не спрашивала ни о чем. Если Олеся ничего не сказала, то все хорошо. Но сейчас, когда та смотрела прямо ей в глаза и украдкой касалась живота под тканью футболки, сомнения зарождались в голове Даши.

– Ты никому ничего не скажешь, Даша. Никому и ничего, – тихо сказала Олеся, а Даша лишь кивнула. – А теперь давай поговорим о тебе и Тошке. Когда у вас следующее свидание?

Больше они об Олесе не говорили. Выпили чай и разошлись. Олеся знала, что не изменит своего решения, как бы ее мать этого ни хотела, а Даша… поверить не могла в то, что происходит. Это все казалось ей жутким сном.

Через неделю Олеся собрала оставшиеся вещи, попрощалась с матерью и уехала в другой город. К морю. Валерия Владимировна плакала, пыталась образумить дочь, но та даже не пыталась выслушать мать.

– Ты рушишь свою жизнь, Есения! – кричала женщина, не выпуская дочь из квартиры.

– Мне нужно побыть одной, мам, – это было последнее, что она сказала матери. А после уехала.

В городах, в которых было так много их общих воспоминаний, она оставаться не могла. Олеся сняла небольшую квартиру на берегу моря, устроилась работать в библиотеку и каждый день звонила матери. Домой она вернуться не могла. Узнай мать ее страшный секрет, пришла бы в ужас. Пару раз в месяц Олеся ездила на кладбище и оставляла на могиле свежую веточку фрезий. Она старалась не плакать, просто молчала и смотрела на его портрет, а потом говорила. Рассказывала о себе и слушала ветер, закрыв глаза. Прислушивалась, надеясь услышать его голос. Но был лишь ветер.

С фотографии на Олесю всегда смотрел улыбающийся и счастливый Дима. Именно его Олеся и полюбила. Эту улыбку и эти глаза, которые снились ей каждую ночь и делали ее жизнь хоть немного легче.

– Я заметила тебя, Дима, – прошептала она однажды перед уходом, а после наклонилась, провела ладонью по его фотографии, оставила на ней легкий поцелуй и ушла домой. В пустую квартиру. Олеся всегда возвращалась к нему снова. Каждый день она нуждалась в том, чтобы побыть с ним наедине хоть несколько минут.

Эпилог

Пять лет спустя

Она снова пришла к нему с букетом цветов. Положила их на надгробие, посмотрела на фотографию и улыбнулась. Вместо цветной фотографии в рамке теперь на нее смотрели темные глаза с черно-белого портрета на мраморном памятнике. Олеся сама выбирала его, сама занималась всеми проблемами, решала их. Знала, что у Димы, Олеся наконец-то привыкла его так называть, родственников почти не осталось, поэтому она взяла все на себя.

Алмазов Дмитрий Витальевич

любимому Эрику

папе

Уже несколько лет подряд Олеся приходила на кладбище не одна. С ребенком. С их сыном, которого она назвала Дмитрием. Она узнала о беременности на осмотре у врача после того, как приехала домой. Долго не решалась и все же оставила ребенка. Олеся точно знала, что это именно их малыш. Для других Эрик всегда оставлял пачку презервативов, но сами они порой обходились без них. Ее мать была зла, они долго спорили и ругались, пока женщина не сдалась. Сейчас она любила внука. Любить его ей было проще. Ведь Валерия Владимировна так и не смогла взглянуть на фотографию того, кто похитил ее дочь. Он был