Читать книгу - "Обманутая - Рина Дейн"

сдержать подступающих слез. Это был тот же мальчик, который улыбался и смотрел на старушку рядом, как на божество. Здесь ему было около десяти, но Олеся уже видела то, что сделало Эрика… Диму таким. Семья, хоть он и не любил говорить о ней.

В папке были спрятаны старые и потрепанные временем письма, вырезки из газеты. Статья о мальчике, найденном в квартире, разрывала Олесе сердце. Она ведь поняла, о каком мальчике шла речь. Хоть там и не было фото и имени малыша. Пару тетрадок, исписанных полностью, Олеся прочла взахлеб. Провела в салоне автомобиля ночь и читала с фонариком в руке. Она быстро вытерла слезы, чтобы они не испортили чернила на страницах. Обе тетрадки были написаны одним почерком, но разными чернилами. Каждая запись написана аккуратно, но порой Олеся встречала небольшие пометки на полях красной пастой. Все остальное было написано черным.

«Первое мое воспоминание – вонь и страх, что я умру в собственной куче дерьма. Если бы не студентка, о которой так много писали в газете, то мой страх воплотился бы в реальность».

«Единственный человек, которому я был нужен, – моя бабушка. Почему умирают те, кто должен жить? Я бы хотел, чтобы вместо нее умерли мои родители. Тогда я был бы счастлив».

«У меня нет дома. Нет семьи. Нет ничего. Меня либо убьют, либо посадят. Так говорит моя мать, и я начинаю ей верить. Не хочу, но верю. Не хочу повторять их судьбу. Хочу быть любимым. Хоть кем-то. Очень хочу».

«Хреново осознавать, когда родная мать променяла тебя на бутылку и мужика. И этот мужик даже не твой отец».

«Очередной хахаль матери пытался научить меня жизни. Еще год, и я сбегу из этой дыры. Клянусь, свое совершеннолетие лучше отмечу на вокзале в другом городе, чем тут».

«Дмитрий Витальевич Алмазов мертв. Хотя он умер еще тогда. В чертовой детской кроватке с кучей дерьма».

«Ну что, поздравляю тебя. Тебе уже двадцать два, а у тебя еще нет детей, зависимости от беленькой и наркоты».

«Когда-нибудь я буду тем засранцем, который будет целовать любимую девушку на закате солнца».

«Сегодня мой мир перевернулся. Я увидел ее. Она идеальна. Что мне сделать, чтобы она хоть одним своим красивым карамельным глазиком взглянула на меня? Чтобы заметила…»

«родился Эрик».

«Я отправил ей первый букет ее любимых цветов. Отослал сразу после концерта. И почему мне не сказали, что эти цветы охренеть какие дорогие? Чушь! Она достойна их!»

«Бабушка была права, когда говорила, что любовь – адская пытка. Особенно когда моя любовь даже не знает о том, что она моя».

«Есения Чехова».

«Либо я сделаю это сейчас, либо не сделаю никогда. Они расстались. Она свободна уже несколько месяцев. Я больше не могу ждать. Не могу быть в стороне. Не могу больше без нее. Не могу. Не хочу. Не могу!»

Последняя запись датирована днем, когда случилась авария. Больше записей не было.

Каждое слово, написанное рукой Эрика, заставляло Олесю возвращаться в прошлое. В какой-то момент она начинала винить себя, потом его родителей, весь мир и снова себя за то, что все закончилось именно так. В голове Олеси было так много «если бы», что она начинала задыхаться. Она хотела бы ему помочь, пойми все раньше. Помогла бы с лечением, ведь… наверняка можно было помочь, обратившись с его проблемой раньше.

В ту ночь Олеся уснула в машине. И Эрик… Дима приснился ей впервые. Они сидели на берегу моря и разговаривали. Он рассказал ей о своей семье. Все то, что она читала, она услышала от него, а еще много другого. Более страшного. Того, что никто не должен был пережить. Она слушала, прижавшись щекой к его груди. Олеся слышала биение его сердца, чувствовала тепло его тела и видела, как последние солнечные лучи скрывались за гладью спокойного темного моря. Она была спокойна и счастлива.

Олеся узнала про его похороны случайно: проболталась Даша. Подруга долго отговаривала Олесю куда-то ехать, но та была непреклонна. Она хотела попрощаться. Если не с тем, с кем жила последние недели, то с тем, кого полюбила.

Они поехали вдвоем. На улице было жарко и ветрено. Нужное место нашли не сразу, подсказал сторож, что где-то там, на отшибе, будут парня хоронить. Когда они пришли, все было закончено. Стоял простой крест на небольшом бугре сырой земли. Олеся поставила фотографию и долго смотрела на нее. Она сама ее сделала, когда у них все было хорошо. Тот смотрел на нее и улыбался. Она помнила тот день. Помнила все дни, когда они были счастливы.

Всю дорогу до дома они молчали, даже музыку не включали. Разговорились лишь дома, когда мать Олеси ушла, давая возможность подругам побыть вдвоем. Даша хотела поговорить про Максимова, излить душу. Да и этим разговором она хотела отвлечь подругу от всего того кошмара, который с ней происходил.

– Я догадывалась. Не с тобой, так с другой. Он ведь… такой красивый. Девочки на него всегда вешались, – Олеся даже не была удивлена. Приняла слова о предательстве подруги со спокойным выражением лица, сделала глоток чая и посмотрела на Дашу так, словно все это глупости. Для Олеси все так и было. Жизнь, которая была у нее в этом городе раньше, стала для нее одной большой глупостью.

– Я рада, конечно, что ты так отреагировала, но я думала, ты обидишься. Или накричишь на меня. Я ведь спала с ним, Есь. – Олеся слегка дернулась. Ее давно так никто не называл. Только Тоша еще в школе, а потом никто. Да и не Есения она сейчас.

– Ты ведь его любила. А из-за любви все мы делаем ошибки.

– Да, но… я не хочу, чтобы ты злилась на меня из-за него. Все, никакого Максимова. Я ушла от него. Хочу податься в свободное плавание, Тошка обещал помочь с роликами. Да и диплом менеджера у меня пылится. Если что, пойду по специальности работать, – трещала Даша. Она расслабилась. Поняла, что подруга не в обиде на нее, и облегченно выдохнула.

– Я рада за вас с Тошкой. Вы красивая пара.

– Ой, да мы так… дружим, – отмахнулась Флеер и попыталась скрыть глупую улыбку за чашкой чая. Но вышло скверно.

Она на самом деле была счастлива сейчас. Рядом с Котеревым, которого она все эти годы не подпускала к себе, чувствовала себя самой счастливой. Была готова горы свернуть, пока он с ней. Да, они не встречались, а лишь гуляли вместе, но Даша точно