Читать книгу - "Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк"

Я не комментирую тот факт, что отец Ральфа также является отцом Миры, и что, хотя этот мужчина кажется добрым великаном, я сомневаюсь, что Мира чувствовала бы себя в праве, говорить своему отцу, чтобы он не ругался при детях. Не тогда, когда сам мужчина, кажется, даже не осознает этого. Вместо этого я просто снова тяну Ральфа.

— Ну же, — умоляю я. — Мама говорит, что мы уезжаем сегодня, и я не хотел покидать это место, не попрощавшись с тобой.

Это заставляет Ральфа полностью проснуться за долю секунды, и он отбрасывает одеяло. — Ты уезжаешь? — Я отпускаю его, чтобы он мог доползти до края своего матраса и сесть.

Я киваю. — Да. Я говорил тебе, что мы с мамой много путешествуем. Что ж, она сказала, что нам пора отправляться в следующее место.

— Почему? — Ральф смотрит на меня, наверное, так же, как я смотрел на маму этим утром. — Ты не можешь остаться еще ненадолго? Мы должны были вместе пойти на фестиваль в честь Дня Нисхождения.

Я опускаюсь и сажусь на пол, скрестив ноги, в то время как Ральф начинает искать на краю своей кровати одежду, в которой был накануне. Царапая ногтем линию на деревянном полу, я жду, пока он закончит одеваться.

— Кажется, она твердо решила уехать сегодня, — говорю я. — Я спросил ее, можем ли мы остаться, но она… — Я качаю головой и снова поднимаю ее, чтобы увидеть, что Ральф натянул брюки на бедра и туго завязывает слишком большие на талии штаны шнурками, которые практически потребовалось подвернуть два раза. — Мне очень жаль, Ральф.

Ральф быстро натягивает тунику, а затем хватает меня за руку. — Пойдем в наш клуб.

Я не спорю и позволяю Ральфу отвести меня обратно к лестнице. Он отпускает меня, и мы вместе спускаемся на первый этаж, чтобы увидеть Самсона, сидящего за столом, его свисающие ноги покачиваются взад-вперед. Мира машет нам двоим, когда Ральф быстро прощается с ней и тянет меня к двери.

— Не забудь травы, которые тебе нужно собрать с Сэмми! — Зовет Мира.

— Я скоро вернусь, — обещает Ральф, и мы вдвоем уходим.

Мы бежим обратно вверх по улице, к моему дому, и проходим мимо него. Хотя никто не осмеливается заходить слишком глубоко в Пограничные Земли, опушка леса, которая тянется ближе к окраинам Йетте, достаточно безопасна. Примерно через две недели после начала нашей новой дружбы мы с Ральфом обнаружили высокое дерево с огромным дуплом, достаточно большое и сухое, чтобы мы вдвоем могли посидеть в нем во время легкой летней грозы. С тех пор это место стало нашим тайным клубом и убежищем, когда ни один из нас не хотел возвращаться домой по той или иной причине.

Я машу рукой нескольким знакомым лицам других жителям трущоб Йетте — мужчинам и женщинам, которые приняли нас с мамой с распростертыми объятиями и даже помогли ей найти работу поближе к центру деревни. Именно благодаря им я так сильно полюбил это место, и мне грустно, от того, что нужно будет опять пытаться обосноваться где-то в новом месте. Мало найдется таких добрых деревень, как Йетте.

Мы с Ральфом останавливаемся на опушке леса, а затем идем вдоль него, пока не замечаем три отметки, которые мы сделали на одном дереве, чтобы обозначить наш путь. Как только мы это видим, мы перелезаем через корни и подлесок в стороне от обычной тропинки, по которой ходят другие жители деревни, когда они приходят собирать травы и другие коренья для продажи в городе.

Наш клуб — это массивное дерево, которое шире любого из деревьев поменьше, которые возвышаются вокруг него, как часовые, охраняющие своего Короля. Мы обходим его, и Ральф снимает паутину из мха, которую мы сплели вместе, чтобы скрыть вход, когда нам приходилось оставлять его без присмотра.

— Давай. — Ральф машет рукой, чтобы я шел первым, и я иду, перекидывая одну ногу через край массивного ствола, а затем спрыгивая на пол из измельченных листьев. В следующее мгновение Ральф оказывается рядом со мной. Начнем с того, что внутреннее пространство нашего клуба невелико, всего пять футов по периметру. Когда мы вдвоём — становится совсем тесно, но это укромное место, и, что важнее всего, оно — наше.

— Ладно, рассказывай, — требует Ральф. — Почему твоя мама говорит, что вы должны уехать?

Я пожимаю плечами. — Я не знаю. Просто так. Мы никогда надолго не задерживались на одном месте.

— Хммм. — Ральф хмыкает где-то в глубине горла и скрещивает руки на груди. Я пинаю веточку, упершуюся в носок моего ботинка. — Это подозрительно, тебе не кажется? — спрашивает он.

— Я не знаю. Я никогда по-настоящему не задумывался об этом. — Это ложь. Конечно, я задавался вопросом, почему нам с мамой приходится так часто путешествовать. Я спрашивал, и ее ответ всегда был расплывчатым, но я думаю, что знаю правду. Это из-за меня, из-за того, что я могу сделать. Более того, у меня есть смутное понимание, что мы убегаем от чего-то или от кого-то. Однако, кто бы это ни был, это пугает ее, и, несмотря на мои предыдущие просьбы остаться, я знаю, что не хочу, чтобы моя мама боялась. Если это означает переезд, то пусть будет так.

— Послушай, Ральф, мне очень жаль, — говорю я, тяжело дыша. — Но я обещаю, что когда я стану старше и смогу сам принимать решения, я вернусь, чтобы повидаться с тобой.

Ральф смотрит на меня, а затем опускает руки. Его глаза становятся стеклянными, как я и ожидал. Он шмыгает носом. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — признается он.

Я тоже не хочу уходить. Я обнимаю своего друга, крепко прижимая его к себе. Внезапно у меня появляется мысль, что мы могли бы вырасти вместе. Мы могли бы продолжать возвращаться в наш тайный клуб, и когда у нас будут такие мускулы, как у отца Ральфа, мы могли бы построить такой же побольше — может быть, даже настоящий дом.

Эта надежда расцветает в моей груди и разрастается все больше и больше, пока не поглощает весь мой разум. Вокруг нас ветер хлещет по стволу массивного дерева. Мы с Ральфом отстраняемся, когда потолок дупла в дереве расширяется, поднимаясь вверх. Мои глаза расширяются. Ветер кружится все быстрее и быстрее, клубится туман и стелется по полу, сметая пыль и мусор. Когда ветер стихает, клуб преображается. Это стало настоящим местом, не больше, чем лачуга моей мамы, но достаточно широкое, с резьбой по дереву внутри и даже окном.