Читать книгу - "Правило Диксон - Эль Кеннеди"

движений. Так мы оказываемся на улице. Сначала Диана учит мою сестренку делать колесо, а потом заставляет меня показать ей, какое танго мы поставили для прослушивания. Видео уже отправлено, и теперь остается ждать результатов, но у меня хорошее предчувствие.

Диана присоединяется к нам и за ужином, и к тому моменту, когда мы возвращаемся домой, Мэри-Энн совершенно вымотана. Говорит, что ляжет пораньше, но как бы не так. Очевидно, она еще вполне бодра, и ей хватает сил отправить маме сообщение, во всех подробностях описав, как она провела день. Я об этом узнаю, когда через десять минут после отхода Мэри-Энн ко сну мне приходит сообщение от мамы.

Мама: Так, значит, у моего единственного сына новая девушка, а я об этом узнаю от его десятилетней сестры? И ты подписался на танцевальный конкурс? Это злостное нарушение материнско-сыновьего кодекса, и мы с тобой подробно все это обсудим на выходных, когда приедешь к нам с папой на годовщину.

А потом приходит еще одно сообщение.

Мама: И кстати, поедешь на праздник, бери с собой свою девушку. Мы очень хотим познакомиться.

Глава тридцатая

Диана

Интересный поворот

– Ты не обязана была соглашаться, – говорит Шейн, когда мы съезжаем с федеральной автострады. За трехчасовую поездку он раз десять напомнил, что тащиться с ним было не обязательно. Складывается такое впечатление, что он сам уже сомневается, стоило ли нам отправляться в поездку.

Что до меня, я спокойно сижу рядом с ним в «Мерседесе». Обожаю эту машину. Так бы и угнала ее у Шейна. Сиденья умопомрачительно удобные, и здесь всегда невероятно пахнет (убеждаюсь в этом каждый раз, когда Шейн меня подвозит). Я-то думала, когда в багажнике постоянно валяется сумка с экипировкой для хоккея, в салоне будет вонять, но в машине пахнет не потом, а дорогой кожей. Аж голова кружится. Я даю себе слово однажды разбогатеть, чтобы позволить себе такой «Мерседес».

– Мы оба знаем, что я не смогла бы отказать твоей сестре, – говорю я Шейну.

На прошлых выходных Мэри-Энн услышала, как Шейн смеется над маминым предложением пригласить меня к ним на годовщину, и тут же бросилась в бой: схватила меня за руку, умоляя приехать («Пожалуйста-пожалуйста!»).

Серьезно, видели бы вы огромные карие глаза. Таким не откажешь. Кроме того, я люблю хорошие вечеринки.

– Слушай, а Линси там будет?

– На празднике по случаю родительской годовщины? Нет, конечно, – сухо откликается Шейн.

– Она нравилась твоим родителям, когда вы встречались?

– Думаю, да. – Он неотрывно смотрит вперед, на дорогу. Включает поворотник. – Говорили, что нравилась.

Надо заметить, что особой убежденности в голосе Шейна не слышно. Как интересно. Во мне поднимается вечное любопытство. Надеюсь, на выходных мне удастся вытянуть из родителей Шейна правду. Если они не особенно приветствовали девушку, с которой их сын встречался четыре года, там не все так чисто.

Шейн искоса поглядывает на меня.

– Тебя что, правда не волнует, что ты едешь на праздник к моей семье?

– Нет. А с чего вдруг?

– И ты не нервничаешь?

– Я никогда не нервничаю.

Похоже, мне удалось его впечатлить.

– Вообще?

– Вообще.

Ну, за исключением надоедливых панических атак, которые я, кажется, больше не могу сдерживать. Я думала, что, если не думать о Перси, все пройдет, но в последнее время частенько просыпаюсь от внезапного наплыва паники. Например, сегодня утром я открыла глаза и почему-то первым делом вспомнила, как мне в лицо летел кулак Перси. Приступы случаются и по ночам, если я работаю в закусочной в позднюю смену. Пришлось даже попросить менеджера сократить мне количество вечерних смен – сказала, что их трудно согласовать с графиком танцевальных репетиций.

Единственная радость во всей этой треклятой ситуации в том, что Перси после переезда в «Медоу-Хилл» стал держаться от меня подальше. Полагаю, все дело в Шейне, и я невыразимо благодарна, что он живет рядом…

…Не думала, что однажды скажу такое.

Впрочем, если бы не постоянное присутствие Шейна, моя жизнь стала бы невыносимой. Представить не могу, каково было бы постоянно сталкиваться с Перси по дороге в бассейн. Пришлось бы запереться у себя в квартире, да и панические атаки явно участились бы.

– Когда приедем, давай постараемся особо не ругаться, ладно?

Голос Шейна возвращает меня в настоящее.

– Не ругаться? – переспрашиваю я.

– Ну знаешь, – он ухмыляется. – Ты же постоянно брюзжишь на меня по любому поводу.

– Не брюзжу я на тебя.

– Еще как брюзжишь.

– Я просто озвучиваю истины, которые тебе не нравится слышать. Не моя вина, что твоему эго не вынести правду.

– Мое эго прекрасно справляется, спасибо… вот, – обрывает он сам себя, воздевая руки. – Вот о чем я говорю. Мы вечно препираемся. Мои родители не такие. Они жутко спокойные и безумно любят друг друга. Никогда не ссорятся и не подкалывают друг друга.

– Даже не знаю, скучно это или мило.

– Поверь мне, с ними весело. Они не скучные. Я просто прошу слегка сбавить обороты.

– Ты имеешь в виду меня, – раздраженно ощетиниваюсь я. – Ты хочешь, чтобы я сбавила обороты.

– Да ладно, ты же знаешь, что я не это имел в виду.

Вообще-то как раз этого я не знаю. Но ладно. Хорошо, что мы не встречаемся на самом деле, потому что услышать подобное от настоящего парня мне бы не хотелось. Сбавить обороты, приглушить часть себя. Значит, он не любит меня такой, какая я есть. Значит…

И с чего я вдруг решила разобраться, что ко мне чувствует Шейн? Меня интересует только его умение доставить мне удовольствие – в постели. И, боже правый, вот тут он свое дело знает.

На самом деле единственное, что меня «беспокоит» в предстоящем выходном в Хартстронге, штат Вермонт, – что в окружении родных Шейна мы вряд ли будем заниматься сексом.

Впереди петляет сельская дорога. Шейн проезжает мимо синего знака «Добро пожаловать в Хартстронг!», и у меня возникает ощущение, что я попала в сказку. Между покатых холмов уютно устроился колоритный городок под навесом дубовых деревьев. Через открытое окно машины слышен запах травы и полевых цветов.

Впереди маячит еще один знак с названием города, на сей раз деревянный, винтажный.

– Господи, это не город, а квинтэссенция Вермонта. Я такого никогда в жизни не видела.

Шейн вздыхает.

– Знаю.

По обе стороны главной улицы выстроились витрины, будто застывшие во времени, – промтоварный магазин, аптека, сидрерия, таверна. У каждого здания – красочный навес и причудливая кованая оградка. Завидев впереди городскую площадь, я ахаю. Тут есть и башня с часами, и фонтан!