Читать книгу - "Твоя кровь, мои кости - Келли Эндрю"

— Это не обязательно должно быть жестоко, если тебя это беспокоит. Я могу показать тебе, как сделать так, чтобы он ничего не почувствовал.

Она снова взглянула на кинжал, и ей пришла в голову очень плохая идея. Если она собирается воспользоваться ингалятором, ей нужно подойти поближе.

Намного ближе.

А Питер стоял на коленях прямо у ног существа.

Она приложила все усилия, чтобы придать своему лицу сомневающееся выражение.

— Я не убийца.

Услышав дрожь в ее голосе, зверь широко заулыбался.

— Ах, но Питер такой. Уэстлоки позаботились об этом. Ваша семья постепенно избавлялась от него, пока он не стал острым и бесчувственным, как оружие. Если бы ситуация была обратной, он, не задумываясь, вонзил бы этот клинок тебе в сердце.

— Ты лжешь. — Она сморгнула навернувшиеся на глаза слезы и потянулась к нитям своей силы. Ухватиться за них было несложно. Ее скрутило в тугой узел, паническое урчание в животе отчаянно нуждалось в разрядке. Слева от нее ряд портулака в горшках засох и почернел.

— Осторожнее, маленькая ведьма, — сказал зверь, хотя вид у него был торжествующий. — Мы бы не хотели, чтобы в такой момент эмоции взяли над тобой верх.

Внезапно произошло какое-то движение, и Уайатт заметила, что несколько членов гильдии в плащах подошли ближе. В отличие от первого члена гильдии, их капюшоны были откинуты назад, и их лица были освещены лунным светом. Она обнаружила, что смотрит на пару живых трупов, широко улыбающихся безгубыми ртами, с темными пустыми глазницами.

От этого зрелища у нее перехватило дыхание.

— Что это?

— Других жертв было немного сложнее разбудить, чем твоего Джеймса, — признал зверь, пренебрежительно махнув рукой. — Они не смогли собрать себя по кусочкам так же аккуратно. Неважно. Они сделали свое дело. В тот первый день в Уиллоу-Хит ты стояла у ворот и даже не подозревала, что разговариваешь с трупами.

— Что ты подразумеваешь под жертвами?

— Это убийства Питера, — сказал зверь. — Это я пытался сказать тебе все это время. Все до единого тела в этой комнате были убиты мальчиком, сидящим перед тобой. И если ты ничего не предпримешь, то будешь следующей.

— Питер никогда бы не причинил мне вреда, — прошептала Уайатт, и в ее голосе послышалось сомнение. Коричневые пятна потемнели на кочанах зимнего салата-латука.

— Ты действительно такая тупая? — Зверь цокнул языком. — Посмотри на себя, в церемониальном наряде, вся подобранная и готовая. Ты облегчила ему задачу. Что он сказал тебе той ночью на лестнице? Я наблюдал за вами обоими даже тогда. Я помню каждое слово. И ты тоже.

— Да. — Она надеялась, что Питер понял, что все это было напоказ. — Он сказал мне, что легче убить то, что не убегает при виде тебя.

Питер, стоявший на коленях, отшатнулся, будто она ударила его.

Существо, стоявшее над ним, ликовало.

— Ты видела конец на лице стража смерти. Я знаю, что видела. Ты была вся в белом, кружева стали красными от крови. Ты всегда была последней жертвой Питера. Как думаешь, его план изменился? Как думаешь, несколько пустых обещаний перечеркнули целые жизни тщательных интриг? Взойдет кровавая луна, и он выпотрошит тебя до косточек.

— Он лжет. — Голос Питера звучал сухо. — Уайатт, посмотри на меня. Это неправда, и ты это знаешь.

Проигнорировав его, она потянулась за кинжалом. Тот со скрежетом упал со стола, сталь запела. Рукоять казалась тяжелой в ее руке. Сердце бешено колотилось о ребра. Она нетвердой походкой преодолела расстояние между ними, оставляя за собой гниющие растения.

И там, прямо за зверем, начало цвести первое из запретных растений.

— Не знаю, чему верить, — сказала она мягко и кротко.

Зверь бросил на нее взгляд, который любой другой мог бы принять за сочувствие.

— Ты всегда была мечтательницей. Это твой роковой недостаток… тебе гораздо легче поверить в фантазии, чем в правду.

На спине существа расцвели запретные цветы, превращаясь в яркие, как драгоценные камни, венчики.

— Тебе понравилось, как он поцеловал тебя там, в коридоре? — спросил зверь, все еще насмехаясь над ней. — Это было все, на что ты когда-либо надеялась?

Она глянула на ужасную морду зверя. Его плотоядная улыбка стала еще шире.

— Продолжай, Цветочек. Продолжай притворяться, пока мир вокруг тебя увядает. К утру ты будешь мертва. Или убей его сейчас, и покончим с этим.

Она стояла прямо перед ними обоими, крепко сжимая в кулаке кинжал. Все растения вокруг нее поникли на стеблях, листья превратились в пепел. Только недотроги процветали, их семенные коробочки были спелыми и зелеными, мякоть туго натягивалась на капсулы, наполненные до краев.

Довольный ее уступчивостью, зверь схватил Питера за волосы. Запрокинув голову парня, обнажая шею. Стоя над ним в таком положении, она могла видеть, как сильно бьется его пульс. В его глазах была неуверенность.

— Это то, чего ты хочешь. — В нетерпении зверь провел пальцем в кольце по сонной артерии Питера. — Это будет быстро и просто. Можешь побеспокоиться о сердце позже, когда оно перестанет биться.

Дрожащей рукой она прижала кинжал к горлу Питера. Он не дрогнул. Даже не моргнул. Ей стало интересно, сколько раз его постигала такая же участь. Сколько раз, умирая, он смотрел в глаза Уэстлоку.

Это было похоже на повторение последней кровавой луны… только у нее был нож. Красный цвет был во всем. В мансардных окнах. В полуночных цветах. В круглом лике луны, в кровавой ухмылке Джеймса. Они прошли полный круг, будто весь Уиллоу-Хит был проклят, чтобы бесконечно повторять одну и ту же забытую историю.

На этот раз она не допустит, чтобы это закончилось смертью.

— Нам запретили посещать оранжерею, — сказала она, немного поторопившись. — Восемь лет назад. Середина августа. Помнишь?

Питер посмотрел на нее, на его коже появились ямочки под ее лезвием.

— Джеймс выучил новое слово на латыни, пока был в школе. Dissilire — «разлетаться на части». Он сказал, что хочет провести демонстрацию. Ты чуть не лишился глаза.

— Хватит, — прорычал зверь, брызгая слюной. — Прикончи его.

Но Питер все понял. Он дернулся, резко встав и ударив зверя затылком в морду. Из его носа брызнула кровь, и существо, пошатываясь, попятилось к столу, на котором были разложены перезрелые недотроги. С громким хлопком лопнул первый из стручков. Семена разлетелись картечью. Зверь вскинул руки, когда шелуха взорвалась одна за другой, и цепная реакция прокатилась по ряду.

Если Уайатт собиралась что-то предпринять, ей нужно сделать это сейчас, пока зверь отвлекся. Ее пальцы сомкнулись на ингаляторе, полном пара. Голос Джеймса, сам того не желая, всплыл в ее сознании. Это был голос призрака