Читать книгу - "И хочется и колется - Ева Ночь"

Лилия

– Принимай работу, Беленькая! – сверкает белозубой улыбкой Бандит. – Любо-дорого посмотреть, а? Остались лишь штрихи, но это уже твоё творчество. Я тебе пару девочек пришлю в помощь. Покомандуй ими, не стоит самостоятельно гнуть спину.

Он прав. И я душу в себе раба. Потому что очень хочется сделать всё самой, своими руками, но надо бы закончить уже с холлом, расставить мебель, включить фонтанчик. Утереть нос и Гепарде, и Крокодилу. Потому что я знаю: к тому чуду, что очень скоро здесь появится, трудно остаться равнодушным.

Я уже давно подобрала и заказала растения. Сегодня привезут моих красавцев, и можно будет творить.

А ещё… нужно быть слепым, чтобы не заметить: Бандит и Гепардовна спелись за выходные. У него воодушевлённо горят глаза. У неё лицо румяно-счастливое и видно: она держится лишь на адреналине, а позволь ей – рухнет и отключится, уснёт, потому что, по всей видимости, ночка у этой экзотической парочки была весьма бурная и однозначно бессонная.

– Всё получилось? – украдкой показываю глазами на Еву Бертовну, что стоит и грезит наяву.

– Даже лучше, чем я думал, – цокает языком Серёга, – не женщина, а мечта. Кажется, я пропал, Лиль.

– Кажется, и она тоже, – фыркаю осторожно, чтобы никто не услышал.

– Думаешь? – сомневается бандит.

– Уверена!

Более непохожих людей трудно сыскать. Породистая Гепарда и Котяра с боевыми шрамами… Хотя, если разобраться, то много у них общего. Серёга не безродный пёс, а всего лишь свободный художник, который плевал на общественное мнение и одним движением отбросил в сторону шелуху, мешающую ему творить и дышать. Потому что между этими двумя понятиями у него стоит знак равенства.

Не знаю, зачем я это делаю, но пока идут последние мазки на Серёгином шедевре, я подхожу к Евангелине Гербертовне, которая невольно следит за Бандитом. О, я могу её понять. Там есть на что посмотреть. Он, безусловно, не Крокодил, но хорош, великолепен даже.

– Хотите совет? – спрашиваю и наблюдаю, как она вздрагивает, смотрит на меня удивлённо. – Я от всей души.

Она ждёт, настороженная, как лань, что в любую минуту готова дать стрекача. Я её понимаю: она без конца меня третировала, а поэтому не ждёт ничего хорошего. Но я мелкой мстительностью не отличаюсь. К тому же, я влюблена в собственного мужа, и поэтому готова осчастливить всех, кто попадает в поле моего зрения.

– Не мешайте ему творить, – говорю я, так и не дождавшись Гепардиного кивка. – Не перекрывайте кислород. И тогда он даст вам намного больше, чем вы ожидаете. И останется надолго, если не навсегда.

Я ухожу от Гепардовны прочь с чувством удовлетворения. По крайней мере, я попыталась этих двоих сделать счастливыми. А уж получится или нет – во многом зависит от них самих.

Я ухожу к своему шедевру. Меня ждут растения. Особая схема рассадки, которую я любовно продумала и сейчас попытаюсь воплотить мечты в реальность.

– Слушай, Беленькая, ты пацана нам на лето не подгонишь? Ну, когда у него там школьные дела закончатся? Отличный парень, слушай. Замечательный. Гений! Я давно такого в команду искал.

Он немного сейчас не в тему. Я уже настроилась на бессловесный разговор с цветами, но понимаю, о чём он.

– Я не торгую людьми, Бандит. И тебе надо, наверное, у него спросить, захочет ли он с вами работать. Что-то мне подсказывает: он птица гораздо более высокого полёта. Ну, не обижайся. Твои проекты для него – тьфу. Игрушки. Развлекалово.

Я вижу, как раздувает ноздри Серёга, готовый сказать какую-нибудь резкость в защиту того, чем он живёт.

– Мне кажется, из него хороший программист получится. Хакер, – улыбаюсь, почему-то вспомнив сеть, что нас вчера с Крокодилом накрыла. – Но это не исключает того, что он согласится и с тобой сотрудничать. Ему понравилось.

И больше я на разговоры не ведусь, не размениваюсь. У меня есть дело, от которого вырастают крылья у меня.

– Ген, не жди меня сегодня, ладно? Я хочу поработать целый день. Поэтому забери Костика из садика, пожалуйста. И последи, чтобы юные и древние не выдрали друг другу глаза.

Я не слушаю возражений, Крокодильего пыхтения. Отключаюсь, чтобы никто не мешал священнодействовать.